Николай Павлов: "Надо бы Газзаеву "отомстить"

- Когда бываю в Киеве, редко выбираюсь в город, - начал свой рассказ Николай Павлов после того, как мы заказали по чашечке кофе. — Пробки на улицах - с ума сойти! По большому счету, исключение делаю только в субботу или воскресенье, когда еду на птичий рынок. Это святое. Вот и в ближайшие выходные поеду. "Поляну" своим друзьям-голубятникам нужно накрыть. Знаете, кто в Киеве главный любитель голубей? Бывший глава Службы безопасности Украины Леонид Деркач. Постоянно с ним общаемся. Он у нас основной...

- С чего началось ваше увлечение голубями?
- У нас на Красном Хуторе (район на окраине Киева, где вырос Николай Павлов. — Авт.) всегда было много голубятников. Мои ровесники едва ли не все держали голубей. Помню, когда учился в первом классе, родители поехали к родственникам в Москву и привезли мне пару. Отец на чердаке сделал заграждение, там я их и держал до 18 лет. И только когда уезжал в свою первую команду в Брест, с голубями пришлось расстаться.

К своему детскому увлечению я вернулся, уже став тренером киевского "Динамо". В доме, где раньше жили мои родители, царство им небесное, а сейчас живет брат, вместе с друзьями я построил большую голубятню. Когда же переехал в свое жилище на Осокорках (район Киева. — Авт.), обустроил голубиное хозяйство и там.

- Много у вас голубей?
- Около сотни. В одной голубятне живут декоративные голуби всех разновидностей. Во второй — Николаевские, летные. А в третьей, наверху, — "обреченные", которых мне особенно жалко. Голубей ведь нужно обязательно гонять. А когда гоняешь, непременно есть жертвы. Особенно опасны для них копчики - степные ястребы. На самых хороших голубей нападают. Так что постоянно ведем селекцию.

— Сколько же самый дорогой голубь может стоить?
— Честно говоря, не интересовался. Но расскажу один случай. Еще когда я работал в Мариуполе, познакомился с одним покойным ныне татарином, которого все голубятники знают. У неo серпатые были, порода такая. Решил купить несколько птиц, чтобы отвезти их в Киев. Послал водителя, дал ему денег. Он и привез шесть голубей по... 100 долларов за штуку. Ну, думаю, на 600 долларов на ровном месте попал! Потом остыл: отдал так отдал, значит, голуби хорошие. Отвез их в Киев.

А за всем хозяйством у меня ухаживает друг детства Саша. Он старше меня на два года, чернобылец. В свое время Саша работал в автопарке, но там полгода или год не платили зарплату, и я пригласил его к себе. Плачу, конечно, больше, чем в автопарке (улыбается). Саша у нас и водитель, и заведующий хозяйством. Вся живность его любит. А когда "Ворскла" побеждает, он всех соседей по такому поводу собирает. Накрывает стол, обязательно бутылочку выставляет. Собираются вместе и наш успех отмечают. После кубковой победы Саша вообще только на третий день за руль смог сесть (смеется)...

Словом, привез я тех голубей из Мариуполя, а когда в очередной раз приехал домой, жена мне говорит: "Саша чуть ли не ночует около твоих серпатых. Уже и супруга его обижается". Я к Саше. А он сразу: "Они же такие дорогие, а если кто-то украдет?" Сел я за руль, вывез голубей за пять километров и... выпустил. Не хватало еще, чтобы из-за моих "сокровищ" семья друга страдала...

— Николай Петрович, задам вопрос, который хотел задать в самом начале нашей беседы. Вы галстук завязывать умеете?
— (Слегка смутившись.) Да...

— Я почему спрашиваю. На последних минутах финального матча за Кубок Украины с "Шахтером" вы были в костюме и в галстуке. Но как только прозвучал финальный свисток, понеслись на футбольное поле без пиджака и галстука. А через несколько минут на церемонии награждения снова были одеты с иголочки...
— Этот костюм мне дети перед финалом выбрали. Повезли меня в магазин и купили. А заодно и пару галстуков. Вообще-то, галстуков у меня много, но вот такого яркого, красного к светлому костюму не было.

— Фартовым оказался.
— Перед игрой в Днепропетровске нам заказали зеленые клубные галстуки. И почетному президенту "Ворсклы" Константину Жеваго, и нашему президенту Олегу Бабаеву, и мне. Но я уже за три или за четыре дня до матча знал, что надену красный. Ведь это подарок жены и детей. Не прогадал...

— В тот вечер вы с такой скоростью рванули на поле, что впору было включать секундомер. На Красном Хуторе, где вы выросли, все такие шустрые были?
— Сколько уже раз я на поле бегал и ребятам на руки запрыгивал (вздыхает). Знаете, когда бегу туда, меня будто какая-то сила толкает, а возвращаюсь назад, и... становится стыдно. 55 лет человеку, а ведет себя как пацан. Но это, поверьте, порыв души. Точно знаю, что бегаю на поле отнюдь не для того, чтобы покрасоваться перед теле- или фотокамерами.

Ну а что касается Красного Хутора, то район у нас действительно был хулиганский. Во времена моего детства там даже банда орудовала. Ходили легенды, что, когда правительственные делегации ездили по трассе из аэропорта "Борисполь", мои земляки останавливали кортежи и грабили потихонечку. Судили их потом, от восьми до 75 лет дали. У меня в детстве даже прозвище было, точно такое же, как у... главаря банды, — Кеша.

У многих из наших точно были нелады с законом. Я, к слову, до сих пор поддерживаю отношения с некоторыми из тех, кто прошел школу подобных организаций. И порой мне кажется, что их мир во многом честнее, чем наш...

— Николай Петрович, а как зовут собаку Павлова?
— (Улыбается.) Стинг. Ему уже восемь лет. Немецкая овчарка. Вообще-то, мы не собирались покупать собаку. Но однажды я приехал на птичий базар и увидел такого красивого щенка, что не удержался. Сразу вспомнил фильм "Ко мне, Мухтар!", на котором мы выросли. У меня на "птичке" много друзей, и Стинг мне почти бесплатно достался. Просто говорят, что нельзя собаку дарить...

— Голуби и Стинг — это единственная живность в вашем доме?
— Да у меня целый колхозный двор! И куры, и утки, и фазаны, и кролики, а еще соловьи, попугаи, рыбки в трех аквариумах. Кролики есть и декоративные, и обычные — на мясо. На моем участке речка имеется, так вот, весной покупаем 10-15 утят и, когда потеплеет, выпускаем их на воду. А уже ближе к зиме Саша их бьет (главное, чтобы не на моих глазах!), и мы потом тушки раздаем соседям - на Новый год, на Рождество. Также на участке мы сделали искусственный водоем и запустили туда 200 или 300 килограммов рыбы: карпов, толстолобиков, карасей... Так что у нас всегда есть свежая рыба.

А летом свои огурчики зреют, помидорчики, лук, перец. Когда моя дочь была беременна, то предложила отвести часть газона под огородик. Мол, на базаре можно всякую "химию" купить, а тут свое, свеженькое, экологически чистое. Так и поступили...

"От пожизненной дисквалификации меня спас первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Петр Машеров"

— Тем более что свободного времени у вас было предостаточно, ведь вы несколько лет не работали из-за дисквалификации. Желания покаяться не возникало?
— Во-первых, никто меня на три года от футбола не отстранял. Склонил бы я голову, извинился бы перед арбитром и матча через три-четыре снова сидел бы на тренерской скамье. Но на дворе был 2004 год, демократия, революция. Вот и я решил немного побастовать (смеется). При этом сказал руководителям футбола, что если приеду в Киев, то повторю сказанное на пресс-конференции еще раз (тогда Павлов, заявил, что полностью согласен с болельщиками, скандировавшими во время матча: "Судья — пед...ст!" — Авт.). Впрочем, нет худа без добра. Я был на венчании своей дочери, забирал ее из роддома, каждый день видел, как растет мой внук. А это дорогого стоит...

— Если не ошибаюсь, это не первая "отсидка" в вашей футбольной карьере. Что тогда произошло в Куйбышеве (нынешняя Самара), когда вы выступали за местные "Крылья Советов"?
- Дело молодое... Вместе с двумя одноклубниками-татарами серьезно подрались в ресторане. Там милиционеры гуляли за соседним столиком, вот с ними и зацепились. Они в гражданской одежде были. Музыканты, наши хорошие друзья, выступили на нашей стороне. Словом, сражение было еще то. Через несколько дней нас нашли и арестовали. Одному дали три года тюрьмы, другому присудили несколько лет "химии", а меня дня через два, как игрока основного состава, выпустили, но потом все-таки... дисквалифицировали пожизненно. Может, еще и потому, что решил сменить клуб.

Правда, оказавшись вскоре в минском "Динамо", я решил скрыть сей факт своей биографии. Но уже перед самым стартом сезона на пленуме ЦК комсомола выступил первый секретарь и вспомнил об истории в Куйбышеве с участием трех комсомольцев. Мне сразу в "Динамо": "Как же так, почему промолчал?" Честно признался: дескать, побоялся по молодости, жена только родила... Тогда наш тренер Эдуард Малофеев пошел прямо к первому секретарю ЦК Компартии Белоруссии Петру Машерову, и тот лично добился снятия моей дисквалификации.

— Отыграв три года в минском "Динамо", вы покинули команду как раз перед сезоном 1982 года, когда белорусы единственный раз в своей истории стали чемпионами Советского Союза. Не жалели потом?
— Сначала чуть с ума не сошел. Но от судьбы не уйдешь. Свою историю я, кстати, совсем недавно рассказывал ребятам на установке перед полуфинальной игрой Кубка Украины с "Металлистом". А в то время у меня было твердое место в "основе" минского "Динамо", и матчи я пропускал только из-за перебора предупреждений или по болезни. У нас в семье уже был один ребеок, и мы с Валей хотели второго. Но жена частенько болела: в Минске влажный климат, и врачи посоветовали сменить место жительства. "Желательно, — сказали, — переехать к морю".

Сначала я отправился на переговоры в "Днепр". Но, во-первых, в Днепропетровске мне так и не удалось встретиться со старшим тренером Владимиром Емцем (дескать, зачем встречаться, если мы тебе и так даем хорошую сумму подъемных, квартиру, машину), а во-вторых, начальник команды — Геннадий Жиздик — при знакомстве подал мне... левую руку. Словом, я обиделся и уехал в одесский "Черноморец". Откуда же мне было знать, что правую руку Геннадий Афанасьевич еще на войне потерял. Правда, вскоре я таки вернулся в "Днепр" и первым делом извинился перед Жиздиком. А в 1983 году все же примерял золотую медаль чемпионата Советского Союза.

— И пропустили чемпионский матч с московским "Спартаком" во многом по милости... нынешнего главного тренера киевского "Динамо" Валерия Газзаева.
— Да, именно на Валере Газзаеве в предыдущем матче я заработал очередную желтую карточку и решающую встречу пропускал из-за дисквалификации. Теперь в игре за Суперкубок Украины надо было бы Валерию Георгиевичу "отомстить" (смеется).

— Наверное, первое чемпионство в Днепропетровске с размахом отметили.
— Дома после игры я точно не ночевал (улыбается). Чемпионский матч мы сыграли 6 ноября, а на следующий день по традиции был парад, и нас переодели в спортивные костюмы. После парада мои друзья — штангисты и боксеры — во главе с олимпийским чемпионом Султаном Рахмановым, царство ему небесное, забрали меня с собой... В общем, на поезд я опоздал. Решили отправить меня в Киев самолетом. У Султана в аэропорту брат работал, и меня посадили в самолет без билета и документов, но дали на дорогу... ящик шампанского.

Не успел я перевести дух, как по салону объявили, что так, мол, и так, на борту находится капитан нашего любимого "Днепра". Сразу же аплодисменты! Хочу встать и поклониться людям, но забыл, что пристегнулся. Потом всем наливали шампанское, и весь рейс на Киев летел пьяным. А в это время дома родственники вторые сутки места себе не находили. Мобильных телефонов ведь не было. Более того, в аэропорту я под честное слово едва уговорил таксиста отвезти меня домой. Представляете картину: охмеленный победой футболист в спортивном костюме, без денег и без документов.

К слову, обратно, в Днепропетровск, мне пришлось добираться окольными путями: кто же билет на самолет без паспорта продаст? И на чемпионской фотографии "Днепра", которую делали на базе, меня нет. Опоздал...

— А как вы, Николай Петрович, с женой своей познакомились?
- Мы в одной школе учились. Правда, Валя на год младше меня. Конечно же, знали друг друга, все-таки в одном районе жили. Но я и подумать не мог, что она станет моей женой: слишком была красивая и образованная (улыбается). Как-то приехал я к своему брату на свадьбу, и она оказалась в числе приглашенных. Познакомились ближе. Снова улетел в Куйбышев, и некоторое время мы только переписывались и созванивались. А когда я получил травму, Валя приехала ко мне. Жила рядом, в гостинице, и приходила в больницу, ухаживала за мной. Я понял, что это судьба. Мы поженились в марте 1977-го. Вот уже 32 года вместе.

— У вас две взрослые дочери?
— Да, Вале - 25, а Яне - 31. Младшая получила в Лондоне два высших образования: одно — по специализации бизнес-менеджмент, другое — гостиничное хозяйство. К слову, проходила стажировку в одном очень крутом месте английской столицы. Сейчас решается вопрос с получением Валей рабочей визы и вида на жительство. Все-таки на туманном Альбионе дочь уже десять лет. А старшая — Яна — вышла замуж и растит мне внука Ванечку, которого я безумно люблю. Ему уже два годика, и когда я его спрашиваю: "Что тебе деда привезет?" — он сразу же отвечает: "Мячик!" Целая коллекция у него уже. Яна второго ребенка ждет. Снова мальчика.

Кстати, все мои родные приедут в Ялту, где я буду отмечать свое 55-летие. Придется им под меня подстраиваться. Ничего не поделаешь — у нас там сборы... Кстати, знаете, какой самый главный недостаток моей жены? Она безумно любит дочерей и внука, и они садятся ей на голову (смеется).

— Яна с семьей живет с вами?
— Дело в том, что у нас на участке два дома — для дочерей построили. В одном живем мы с женой, а в другом — Яна с мужем и сыном. Кстати, поскольку я большой фанат бани, то у меня их целых четыре. Одну — на дровах — построил прямо не берегу речушки, в которой мы всегда купаемся на крещение. И еще никто ни разу не заболел. Финская баня есть в каждом из домов, а в одном — еще и турецкая, с бассейном. Когда приезжаю домой на пару деньков, в двух баньках обязательно парюсь...

— Когда ваши родные в Киеве, а вы в Полтаве, готовите себе сами?
— Пока у меня там служебное жилье, но мэр города вместе с бизнесменами, после того как в прошлом сезоне мы оставили "Ворсклу" в высшей лиге, подарил мне большую квартиру в центре. Сейчас вот думаю, как ее обустраивать. Что же касается моего рациона, то утром на протяжении нескольких лет всегда ем сладкие сырочки, которые продаются в любом магазине, сметанку, варенье и выпиваю стакан кефира. Часто обедаю или ужинаю на базе. Если же вечером дома, то ем в ближайших от дома ресторанах, где меня уже считают своим, знают мой вкус. В одном я всегда ем солянку и салат "оливье" с креветками, в другом прекрасная домашняя пища.

— Вы, случайно, не рыбак?
— Рыбу люблю, но только не ловить, а кушать.

— Ага, как в том старом анекдоте: "Гиви, ты помидоры любишь?" — "Кушать — да. А так — нет". Скажите, что вы еще и не охотник. Ведь точно знаю, что у вас дома целая коллекция ружей.
— Снова мимо! На охоте я ни разу в жизни не был. Хотя охотничьи ружья действительно есть. Началось все еще в Мариуполе, когда мои друзья, работавшие в органах, помогали мне регистрировать купленное оружие. Но сейчас начинаю потихоньку ружья продавать. Я ведь не охотник, а держать их в доме все-таки небезопасно. Вон сколько несчастных случаев было в последние годы. Так что лучше уж от греха подальше. Хватит мне официально оформленного пистолета на резиновых пулях. Он в сейфе лежит...

— Свою первую машину помните?
— Еще бы! В 1980 году перед Олимпийскими играми получил в минском "Динамо" двадцать четвертую "Волгу". Мои родственники собирали на нее деньги едва ли не по всему Советскому Союзу. По-моему, еще и у кого-то в команде пришлось одолжить. Можно было сразу ее продать куда дороже. Но это же "Волга"! Впрочем, проездил я на своей красавице месяцев шесть, и меня на два года лишили водительских прав за вождение... в нетрезвом виде.

Мы, будучи футболистами, частенько ездили в пионерлагерь к своим друзьям. Обычно на моей машине. Приезжаем, выступаем на линейке, дети держат плакаты "Динамо" (Минск)—"Арарат" — 2:0", хлопают нам. Потом, как правило, в санчасти накрывался стол. Директор, пионервожатые... Словом, веселая компания. На следующий день мы там же играли в футбол, парились в бане и собирались обратно. Видно, я немного не рассчитал свои силы, и меня остановила милиция. Повезли в отделение. Пока я давал показания, стражи правопорядка меня наконец-то узнали и даже отвезли мою машину не на штрафплощадку, а ко мне домой. Но права все-таки забрали.

Спрашиваю их: "Ребята, что мне грозит?" "Два тридцать", — отвечают. Я на радостях достаю из кармана 10 рублей и протягиваю моим "спасителям", дескать, нате, ребята, спасибо, сдачи не надо. "Вы нас не поняли: два года лишения прав и 30 рублей штрафа", - объясняют (смеется). После того случая выпившим за руль вообще не сажусь: представляю, каковы могут быть последствия. Да и в последние годы я практически не пью. Какая машина у меня сейчас? Джип "Тойота Лэнд Крузер". Для наших дорог в самый раз.

— В составе сборной Советского Союза вы провели всего один матч. Но.какой — против знаменитой сборной ФРГ!
— На тот товарищеский поединок нас из "Днепра" троих вызвали — меня, Литовченко и Протасова. Меня с Геной выпустили в "основе", а Олег был в запасе. Так вот, сажусь я в автобус, едем на стадион. А за мной сидел известный телекомментатор Владимир Перетурин, лрекрасно меня знавший, поскольку часто комментировал матчи "Днепра". "Коля, — говорит, — первый раз тебя таким вижу. Ты что?" А я, наверное, белый как стена был. "Деда своего никогда не видел, — отвечаю. — Немцы убили". Видимо, с таким мрачным настроем и желанием отомстить за деда я тогда и впрямь переборщил.

На поле мне пришлось опекать знаменитого Руди Феллера. Он моложе меня был, быстрее, выше и разок в наших воротах таки расписался. А еще поставил крест на моей карьере футболиста. В одном из эпизодов я пошел в подкат, а Феллер всей тяжестью тела рухнул на мое колено... Возможно, если бы я сразу лег на операцию, то еще поиграл бы. Но на носу была Олимпиада в Лос-Анджелесе, и наставник сборной Эдуард Малофеев убедил меня не спешить ложиться под нож. В итоге Советский Союз Игры бойкотировал. А мне вместо одной операции пришлось перенести четыре под общим наркозом и завязать с футболом...

— Помнится, уже будучи тренером, вы переходили из "Днепра" в киевское "Динамо" с громким скандалом. Как-никак ведущих игроков команды — Максимова, Коновалова, Беженара и Похлебаева — в 1995-м с собой прихватили.
- А еще говорили, что я форму какую-то на базе "Днепра" украл... Чепуха все это! Правда в другом: Григорий Суркис в те дни дал мне машину сопровождения с охраной, чтобы я срочно смог вывезти из Днепропетровска моих жену и детей, у которых как раз в школе были экзамены. Хочу спросить: где эти люди, которые угрожали моей семье и лили на меня грязь, сейчас? Их и след в футболе простыл. А я работаю до сих пор и в отличных отношениях со всеми ребятами, которых когда-либо тренировал. При случае нормально общаюсь и с отнюдь не чужими Днепропетровску людьми — Леонидом Кучмой, Валерием Пустовойтенко, моим другом — нынешним мэром города Иваном Куличенко.

Пока я был в команде, мы постоянно помогали матери нашего погибшего футболиста Алексея Сасько. Пайки возили, у Леши ведь отца не было. А когда я уехал, хоть кто-то из этих "правдолюбов" переступил порог ее дома? А игравший у меня в Мариуполе Степа Малокуцко, который тоже погиб в автокатастрофе? До сих пор дружу с его семьей. Через некоторое время после трагедии я отдал деньги, которые еще при жизни обещал Степану за определенное количество забитых мячей, его близким. Хотя в документах эта сумма нигде не проходила. Футболистов, обиженных на меня, никогда не было. А руководители... Никогда не старался им нравиться. И мне приятно, что сейчас в Полтаве руководство клуба меня в этом плане понимает.

— Человек вы, бесспорно, эмоциональный. А вот азартный ли?
— Никогда не играю ни в карты, ни в домино. Ни разу не "сражался" в казино и не знаком с "однорукими бандитами". Даже в лотереях в советское время никогда не участвовал. Хотя было дело, каюсь. В 1972 году, когда еще играл в Бресте, проиграл "старикам" в карты ни то 20 рублей, ни то 30. Всю ночь потом не спал. Не столько денег было жалко, сколько злился на собственную глупость... Кстати, те самые 20 рублей уже позже в минском "Динамо" мне доплачивали как прапорщику. А еще раз в год выдавали обмундирование, которое мы сразу же продавали... настоящим прапорщикам.

— Любимый анекдот у Николая Павлова есть?
— Я плохой рассказчик.

— И это говорит человек, высказывания которого на послематчевых пресс-конференциях смело можно отдельной брошюрой издавать?
— Да я редко рассказываю анекдоты сам и не особо люблю их слушать в исполнении других. Особенно если анекдот с матом или пошлый. Хотя, раз уж просите, один расскажу. Встречаются два мальчика в детском садике. Один спрашивает другого: "Сколько тебе лет?" "Не го тли, не то четыле", — отвечает. "На женщин тянет?" — уточняет первый. "Нет". — "Знацит, тли"...

Юрий САЙ, газета "Факты"