Ретро. Знаменитое интервью Йожефа Сабо 1996 года. Часть первая

В ноябре 1996 года в "Бульваре" вышло скандальное интервью с Йожефом Сабо - на тот момент уже бывшим рулевым "Динамо", передавшим свои полномочия Валерию Лобановскому, который вернулся в Киев после многолетней командировки на Ближний Восток. В ту пору "Динамо" было откровенно жаль - обладая сильнейшим кадровым потенциалом, собрав лучших футболистов страны, киевляне опозорились в еврокубках, уступив венскому "Рапиду" и "Ксамаксу" из Невшателя, выбыло из Кубка Украины, проиграв винницкой "Ниве". Болельщики со стажем должны помнить те времена. Всегда откровенный Йожеф Йожефович наговорил в интервью такого, что его до сих пор цитируют.

Часть 1

"После драки кулаками не машут"

- Йожеф Йожефович, киевское "Динамо" в последнее время практически перестало играть в настоящий футбол. Какие же, на ваш взгляд, главные причины этого? Лично нам кажется, что у команды отсутствует бойцовский дух. Игроки разучились бороться. Или, может быть, не умеют?..
- Вопрос непростой и однозначно на него не ответишь. Понимаете, во всем мире есть "звездные" команды. Это относится и к "Динамо". Хотя она, может быть, не такая "звезда", как "Милан" или "Реал" (Мадрид), но для Украины — команда номер один. И с ней в Европе всегда считались. Теперь смотрите: у каждой команды есть "звездный" час. У того же "Милана" собирается, предположим, отличный состав. Сколько они вместе играют на высочайшем уровне? Два—три года. Все! Потом, как таковой, команды нет. То ли уходит тренер (а в Европе, в общем-то, тренеры долго не засиживаются: два-три года — максимум), то ли меняется состав. Обязательно меняется. Поэтому каждая команда переживает в определенное время свой пик. У киевского "Динамо", я считаю, такой пик был в прошлом году. Конечно, сейчас можно уже говорить, что после драки кулаками не машут, рассуждать, куда бы мы попали или не попали после того удара, которым стала для нас дисквалификация в Лиге чемпионов. Но команда была "на ходу", она созидала, делала на футбольном поле то, что нужно было делать. У людей горели глаза, они хотели играть и добиваться успеха.

- Вы считаете даже, что уровень исполнителей был высоким?
- Нет, его-то как раз не было. Забегая вперед, скажу, что у нас не существует, например, культуры паса. Она просто отсутствует. И моя вина в том, что я начал учить взрослых мастеров футболу. Ведь что было, когда я пришел? Я был очень требователен, брал даже, образно говоря, в руки дубинку. Из-за этого, собственно, игроки меня и возненавидели. У меня было очень много конфликтов. Вы же помните, наверное, конфликт с Леоненко? Да и не только с ним, с другими футболистами тоже. С тем же Шматоваленко, который, в общем-то, не играл. Это уже потом что-то понял.

- Только ли из-за "дубинки" начались конфликты?
- Ну а как же! "Что вы нас заставляете столько работать? Давайте в футбол играть!". Но я понимал, что созидательного футбола у этих ребят не получится. Что они делали — просто много бегали, много боролись, много прессинговали. И это получалось. Но прессингом можно задавить соперника только тогда, когда футболист физически подготовлен. То есть, когда подготовлена вся команда. А когда этого нет — и прессинг не получается, потому что кто-то один прессингует, а двое стоят рядом, не поспевают. Противник выходит из-под прессинга — и все. И начинаются голы в наши ворота.

- Скажите, а в чем конкретно выражались конфликты с игроками? Говорят, некоторые футболисты могли себе позволить послать вас на три буквы?
- Нет, что-что, но этого не было.

- Но разве нельзя сделать так, чтобы вы, главный тренер, были диктатором, чтобы ни один игрок, будем прямо говорить, не мог даже рта раскрыть? Есть ведь какие-то рычаги давления на футболистов?
- Пару месяцев назад Лобановский высказал в беседе со мной очень интересную мысль. Васильич ведь мудрый человек. Он сказал: "Главное, чтобы не получилось так, что управляет футболистами или тренер, или президент. Не может этого быть. Надо найти ту золотую середину, когда управляет и один, и второй, только каждый в своей области. Чтобы футболист не мог сориентироваться: ага, тут, значит, не тренер главный, а только президент, поэтому тренер уже на втором плане".

В этом году на одном из занятий по теории один футболист сказал мне фразу, на которую я даже не обиделся, потому что он оказался прав. Он сказал: "Ну что мы тут с вами разговариваем, двигаем фишки, когда вы ничего не решаете. Решают там, наверху, у президента". Этим было сказано все. После этого мне надо было сразу уходить. И я попросился в отставку. Но меня не пустили. Попросили пока остаться.

- А в мире разве существует та золотая середина между тренером и президентом, о которой сказал Лобановский?
- В мире обычно так: президент руководит клубом, но в тренерские дела не вмешивается. Я знаю много таких случаев, когда наши футболисты, купленные на Запад, действовали еще по совдеповскому принципу. У нас ведь как. Сказали игрокам, допустим, что команда собирается в двенадцать часов на "Динамо". Без пяти двенадцать все поднимаются в раздевалку, и вдруг идет президент или вице-президент. И вот уже один игрок, второй к ним подходит, а у нас в это время — собрание или теоретическое занятие. Игрок появляется через десять минут. Тренер его спрашивает: "Где ты был?". А он говорит: "Я разговаривал с президентом". На Западе таких вещей не бывает. Опоздал — и уже на доске объявлений будет висеть: штраф 2 000 долларов. Ты будешь говорить о том, что беседовал с президентом, еще с кем-то, но это — твое дело. Пусть президент за тебя платит. А у тренера — свои дела. Он с футболистами на эту тему даже не разговаривает. Опоздал — минус, нарушил режим — минус. Автоматически.

"Леоненко себя уничтожил"

- После серии досадных поражений киевлян в еврокубках вам на три месяца дали особые полномочия. Возникает вопрос: а что, все время, которое вы работали главным тренером, у вас этих полномочий не было?
- Скажите: когда у меня отобрана палка, чем я могу бить? Только руками махать в воздухе... А что касается этих особых полномочий, так я сказал президенту, что дорога ложка к обеду. Ну что я должен был делать? Выгнать пять-шесть человек? Но что от этого изменится?

... Я знал уже, что буду уходить, потому что не первый раз просил Суркиса об отставке. После предсезонного сбора в Швеции тоже об этом просил. Почему? Да потому, что играя там с командой второй лиги, мы проигрывали по ходу матча 1:2, причем троих моих игроков за грубость удалили с поля. После этого я собрал команду и сказал: "Все, ребята. У нас беда. Страшная беда. Вы даже не представляете себе, что будет дальше". Встал Головко: "Давайте разберемся, какая у нас беда". И я ответил: "Нас ждет фиаско. Ищите причины в себе". Я ведь в футболе всю жизнь и знаю, как и что происходит.

- А это правда, что группа ведущих игроков — Лужный, Леоненко, Ковалец, еще кто-то — пришли к Суркису и поставили вопрос ребром: или они, или вы?
- Было такое, но давно, еще до того, как я ушел первый раз. Я уже говорил вам, что в самом начале жестко наказывал нерадивых. Того же Леоненко отправлял во вторую команду и вместо его обычной зарплаты он должен был там получать всего триста долларов. Это было для Леоненко спасением. После этого он, может, одумался бы и заиграл. Ведь вел себя просто безобразно. Все время. Каждый месяц, — я это могу вам сказать, — он платил мне штрафы по 1 000 — 1 500 долларов.

- За что?
- За пиво, за мат. Все время пил и этим себя уничтожил. Сегодня он это уже понял, но поздно. Сейчас у него артроз в голеностопе, отказал голеностопный сустав и там собирается жидкость. Отчего это произошло? Оттого, что в свое время он не режимил, хлестал пиво по двадцать банок, считал, что великий, что может делать все, что угодно. Я ему говорил: "Витя, придет время, когда ты будешь плакать и жалеть, что так к себе относился". Я, конечно, не Лобановский, но если Леоненко у него останется, Васильич просто скажет: "Или у тебя, Витя, вес будет такой-то, или тебя не будет в команде". Я в этом уверен. Но я этот вопрос поставить не мог, потому что он был в компетенции президента.

И когда я отправил Леоненко во вторую команду, решением президента его вернули. Ну какое у него может быть ко мне отношение? А Леоненко в то время имел влияние. Он же обладает уникальной способностью взять молодого человека и подмять под себя. Когда Шевченко был во второй команде, Леоненко с ним не здоровался даже. Как только появился в первой, он его тут же посадил к себе в машину и повез на базу. О чем это говорит?.. Шевченко курил, и сколько мне стоило сил, чтобы его от этого отучить! Сказал: "Как только станешь опять курить, тебя в команде не будет". Сколько мы с ним беседовали! Да если бы у меня на сегодняшний день было хотя бы по доллару столько раз, сколько с каждым из игроков я провел за эти годы беседы, я был бы богатейшим человеком. Каждый день с ними беседовал, каждый час, каждую минуту...

... Однажды, когда со стороны президента были предъявлены претензии к нашим докторам и массажистам, я начал защищать своих коллег. Президент возмутился, я взорвался, вскочил и ушел, чтобы не доводить наш разговор до кипения. Леоненко поймал этот миг тут же. Подговорил нескольких ребят, которые подошли и сказали Суркису: "Мы Сабо не хотим". Потом, правда, меня вернули в команду, я продолжал с ней работать. А уже в этом году, после сентябрьского матча с "Ворсклой" попрощался с "Динамо" навсегда. Сказал: "Извините, ребятки, но я устал. Уже не могу. Нервы на пределе. Спасибо вам большое. Давайте расстанемся, чтобы мы могли друг другу смотреть честно в глаза, потому что я могу наделать глупостей и убрать полкоманды". После этого нашлись ребята, которые пошли к Суркису и просили, наоборот, чтобы я остался. Но нет, хватит. Я не могу до такой степени портить свое здоровье.

... Вспомните: мы выиграли прошлогодний чемпионат, пробились в Лигу чемпионов, а потом нас дисквалифицировали. Это был страшный удар, и ни один журналист не написал о том, как же было тяжело мне. Ведь у меня сразу язва открылась. Вроде была залечена, а тут... Да, безусловно, для футболистов это был шок. А для меня? Я ведь, честно говоря, не знал тогда, что делать. Было такое состояние, что хотелось даже повеситься. На весь мир позор такой! Справедливо-несправедливо, об этом мы говорить не будем. Но, опять-таки, кто взял тогда на себя больше нагрузки? Конечно, я. Ведь именно я оставался с командой, и нужно было с ней работать, как-то морально собрать. Какие я находил слова для людей, чтобы они выходили играть? Никто же им этого не говорил. Я говорил. Сохранили мы коллектив? Да. Но сколько нужно было труда, эмоций, переживаний! А потом, когда нас реабилитировали, ко мне пришел один профессор-психолог и сказал: Йожеф Йожефович, не думайте, что если вас простили, все будет теперь нормально. От такого психологического удара оправиться будет еще очень долго непросто. Особенно футболистам".

"Игру с "Ворсклой" Кутепов "сдал"

- Что же все-таки произошло между вами и президентом клуба?
- Давайте начнем сначала. Если бы в свое время не появились Суркис, Медведчук и их партнеры, команда бы просто пропала. Я уверен, что она развалилась бы, как многие другие украинские клубы. И в том, что пришли эти люди, было спасение. Спасибо, что нашлись фанаты, которые взяли и просто отдали свои деньги.

Я был тогда начальником команды, и что бы ни говорил Безверхий, что бы ни писали его сторонники, подтверждаю: три месяца игроки не получали зарплаты. То, что Григорий Михайлович сделал, это прекрасно. Единственно, что могу поставить ему в укор, так это то, что он отнял у меня дирижерскую палочку. Я сказал ему, что у меня ничего не осталось, мне нечем игроков бить", да и чем можно их заинтересовать, если новый футболист тут же получал квартиру, машину, подъемные. Но представьте себе нашего мальчика из деревни, у которого есть мечта иметь "Волгу". И вот он приезжает в большой город, в Киев. Ему дают "Мерседес", подъемные тридцать тысяч долларов и трехкомнатную квартиру в собственность. Он разве мечтал об этом когда-нибудь? Что после этого из него можно выдавить? И когда начинаешь требовать, он думает: "О чем ты говоришь, дядя?". Я доказывал: "Ребятки, дорогие, у вас что-то есть, но старайтесь иметь больше. Ведь если на Западе человек заимел миллион, он хочет, чтобы было два. Когда имеет два миллиона, хочет три... Он совершенствуется — старайтесь и вы". К сожалению, нашим игрокам не до того. У нас предел мечтаний квартира и машина. И тысяча долларов. А если будет десять тысяч — это уже все. Дальше, они считают, можно заканчивать играть в футбол. Им больше ничего не нужно.

- Многие журналисты упрекают вас в том, что имея, по сути, два полноценных состава футболистов примерно равного класса, вы так и не смогли как следует ими распорядиться. Но все ли кандидатуры игроков, заявленных сейчас за "Динамо", были обсуждены с главным тренером? Кто приглашал футболистов — тренер или президент?
- Вопрос очень скользкий. И я бы не хотел давать на него исчерпывающий ответ. Но чтобы как-то выйти из положения, скажу, что некоторых игроков мне привезли на предсезонный сбор прямо в Швецию. Хацкевича, например, Белькевича...

- А у вас нет такого ощущения, что в некоторых матчах команда сознательно вас "сплавляла", делала все, чтобы вы ушли?
- Знаете, парадокс. Иногда я об этом думал. Ну, например, что сделал в Полтаве Кутепов? В этом поступке — ответ на ваш вопрос. Он просто "сдал" игру. С Кутеповым вообще получилось нехорошо, но тут в большей степени я виноват. В том, что не настоял на своем. Вы знаете: у нас было два вратаря — Ковтун и Шовковский. Шовковский, когда женился, очень плохо стоял в воротах. А что касается Ковтуна, то я считал и считаю, что если мы смотрим туда, в Европу, то Ковтун — голкипер не того уровня. Я хотел взять из "Динамо-2" Кернозенко или Луценко, у которых есть перспектива. Или же предложил купить Суслова, Близнюка из Кировограда. Вместо этого мне говорят: "Кутепов". Я говорю: "Нет". Через неделю: "Кутепов", я — снова: "Нет". Через месяц: "Только Кутепов", я опять сказал: "Нет".

- Чем же, интересно, руководствовался президент клуба, когда настаивал на покупке Кутепова?
- Говорил, что Шовковский молодой, а Кутепов — опытный, что Шовковский будет у него учиться. А я вспомнил слова Лобановского: "Отыгранный материал уже не годится". Я сказал президенту, что Кутепов — давно отыгранный материал, по-настоящему он уже играть никогда не будет.

... Через два месяца Кутепов появился в команде. И начались наши беды.

- Ну, хорошо, в Полтаве он, предположим, "сдал" игру. Заплатили соперники или ждал-недождался, когда вы уйдете?
- Я не могу сказать, почему это произошло. Но если просмотреть запись... Не может быть, чтобы вратарь такого уровня, такого возраста и в таких ситуациях так пропускал мячи. Четыре гола за 31 минуту. Разве бывает такое?! Первый гол: метров 14 от ворот, идет нападающий сбоку. Вдруг Кутепов срывается с места и падает. И — гол. А опасного момента не было. Второй мяч: головой метров с четырнадцати бьет Чуйченко. Кутепов не реагирует. Третий гол: Кутепов берет мяч, и вроде потом отпускает. А четвертый гол, так даже Лобановский сказал: "Такого быть просто не может". Давайте считать: мяч летит, стоит вратарь. Сколько летит мяч? 3-4 секунды. Руку за это время можно поднять? Можно. Ладно, не успел. Но мяч ударяется в штангу, вниз, верх. Сколько времени? Еще 4-5 секунд. Вратарь может переместиться, коль уж стоит рядом? А вратарь — ноль. Просто стоит и смотрит.

- Ладно, пропустил Кутепов эти четыре мяча, но ведь тем самым он отобрал не только у себя деньги, но и у своих партнеров. Они же премиальные получают, они же профессионалы...
- Профессионалы? Да им за победу над "Баварией" в Лиге чемпионов предлагали по пятьдесят тысяч долларов. И что с того? Что они играли от этого лучше? Да если бы нам, в наше время, давали бы за игру пятьдесят тысяч, да даже не пятьдесят — десять, пять, мы бы противников запрессинговали, каждый бы за двоих играл. Мы бы не то что их разорвали — покусали бы. Во всяком случае, старались бы. Но когда я вижу, что у людей нет огонька в глазах и они не могут перебороть себя...

"С пятидесяти метров я попаду партнеру мячом в лоб"

- Блестящая команда образца 85-86 годов в одночасье была распродана, загублена. Как вы считаете, это была спланированная какая-то акция или просто время подошло распасться? Вопрос непростой, но столь же непросто сознавать, что в Киеве такой команды больше нет...
- Я бы на вашем месте так не сокрушался. А может, эта команда уже бы не играла. У каждой ведь, как я уже говорил, есть "звездный" час. Великие команды что-то выигрывают, а потом неминуемо должны разбегаться, распродаваться. Приходит другой тренер, и создается все снова.

- Тогда такой, если позволите, дилетантский вопрос: а что, если сейчас вместо какого-то игрока, скажем, Головко или Волосянко, поставить на матчи может быть не таких быстрых, но зато более умудренных и искушенных в футболе Михайличенко, Яремчука, Протасова? Испортят борозду старые кони?
- Давайте так: тот же Леша Михайличенко недавно с нами тренировался и ему тяжело нынче играть на хорошем уровне. И движения уже не те, и скорость. И возраст берет свое. Как бы он к себе ни относился, свое он уже отыграл.

- Но он же умеет дать пас, да что там — хотя бы по мячу попасть...
- Стоя. Но не путайте это с настоящей игрой. Сегодня в футбол стоя уже не играют. Стоя и я сыграть могу. Могу поспорить с любым из вас, что стоя дам пас на пятьдесят метров и попаду партнеру в лоб. А нынешние "мастера" с двадцати метров ошибаются. Я сперва думал: как же так можно, не может быть. Хочешь попасть в эту точку — возьми чуть подрежь. Ну ошибешься на два-три метра, но попадешь туда стопроцентно. Неужели не учили вас этому в детстве? Хочешь, чтобы быстрее мяч долетел — ударь полуподъемом. Лужного того же учил-учил — не смог научить. Как сделает передачу... Объяснял ему что-то — тяжело понять. Не может, ненаучен...

Посмотрите, сколько мы без мяча бегали. Это же кошмар один, ужас. Я возмущался, я ночами не спал. "Люди добрые, — говорил, — ребята. Вот бежит игрок, отдайте ему, откройтесь". Я им азы объяснял. Есть ведь законы футбола: середину поля не проходят в обводку. Меня так учили. Все за счет паса: отдал — открылся — получил. Зачем же в середине поля обводить двоих-троих, тратить силы и зачастую терять мяч? Начнется ведь контратака и могут забить нам. Или, — рассказывал им, — если пройти на скорости пространство и отрезать игроков противника, надо вблизи штрафной соперника за тысячные доли секунды решить, что делать, потому что противник тебя встречает. Начнете обводить, заберут мяч, — опять-таки контратака. Но вы отрежете целую группу игроков. Пробежите туда шестьдесят метров, обратно — восемьдесят. На сколько вас хватит?".

Взять, например, встречу с "Рапидом" в Вене. Как тренер я видел, что перед ней "Рапид" провел очень тяжелый матч на первенство Австрии со своим извечным соперником в Линце. Играли в дождь, тяжело играли, и я понял, что мы можем выиграть. Не может команда, в каком бы состоянии она ни была, через трое суток на четвертые прийти в себя после такого матча. И у нас действительно было превосходство. Но за счет колоссальных ошибок, наделанных в обороне, плюс ошибок вратарских мы проиграли. Хотя должны были, как минимум, сыграть вничью.

- Мы заметили, что многие игроки "Динамо" торопятся поскорее избавиться от мяча, потому что боятся, видимо, ответственности быть последними при завершении атаки. Есть такое?
- Есть, конечно. Я все время говорил им: "Главное — контроль мяча. Сегодня футбол такой, что два касания игроки практически уже не делают". Я показывал: смотрите, как люди играют. Великие команды — испанские, германские. Поражаешься иногда - девять-десять пасов в одно касание... "Смотрите, говорил ребятам, — какая борьба сумасшедшая, как люди выходят нацеленными на результат, что на поле творят, как убиваются, как отдают себя каждую минуту, будто выходят на последнюю игру. И так все девяносто минут".

- Заметно, что при реализации стандартных положений у нас, кроме Калитвинцева, нет игроков, которые могут исполнить штрафной или угловой так, как делали это вы, Серебряников, Лобановский, Буряк, Блохин...
- Реализацию стандартных положений мы тренировали на протяжении всех лет моего руководства командой каждый второй день. Особенно в предыгровые дни. Кто где должен находиться, кто должен бить. Но меня просто бесило, когда говоришь игроку, что должен быть здесь, а он туда не идет, бежит совершенно в другую сторону. Ну если мне говорят, что зайти надо в эту дверь, я же не зайду в другую. Спрашивал: "Почему побежал сюда, столько же тренируемся?". Ответа нет. Продумывал все стандартные положения, которые только возможны, все штрафные, все угловые, и между ног, и с разворота, и если отдать мяч направо, и если налево, и если не будут в зоне держать — все, что угодно. Но не забывайте: в футболе же надо думать. Поэтому на тренировках они все делали правильно. Убивали буквально вратарей, расстреливали. Но в играх этого не получалось, потому что нужно было думать. А этого-то как раз они не успевали. Противники не давали.

"Какие они к черту профессионалы?.."

- Но есть ведь в "Динамо" игроки, о которых вы можете сказать, что они — профессионалы?
- Как таковых профессионалов у нас нет. Прежде всего, в отношении к делу. Потому что профессионал — это не только тренировка, не только игра, а быт в первую очередь. Потому что поведение в быту переходит на тренировку, а работа на тренировке переходит на игру, на футбольное поле. Все это взаимосвязано.

Есть, конечно, несколько ребят, которые действительно серьезно относятся к своей работе. Тот же Ребров, который, в общем-то, прогрессирует. Большие надежды возлагал я на Головко, но после того, как мы выиграли Кубок Содружества, Кубок и чемпионат Украины, очень многие, в том числе и он, зазнались. Люди поймали "звездочку", подумали, что они великие. Я же сам футболист и как никто знаю, что это такое — "звездная болезнь". Вот и ребята мои выиграли в Москве Кубок Содружества и подумали, что море им по колено. Это было видно даже по игре: они стали совершенно иначе играть, перестали отдаваться, бороться. А Европа, наоборот, вернулась к тому футболу, который был раньше. Вы же видите — сумасшедшая борьба идет на каждом метре футбольного поля. Но у них есть еще и мастерство, чего нет у нас. Они же работают с мячом, как профессора.

У многих футболистов появилось высокомерие, возомнили себя великими. Конечно, проходит время, садятся в лужу, но пока оттуда выбираются... А многие же не выбираются, пропадают.

Я удивляюсь, например, Головко. Серьезный вроде бы парень и тоже "звезду" поймал. Или Косовский. Столько подавал надежд и потерял в игре совершенно. Иные еще в бизнес ударились. Был я с ними в Эмиратах. А как прилетели оттуда, да как я увидел, что некоторые из них везли... Когда начали паковать багаж одного игрока в автобус, мне негде уже было стать. Это прошло всего два года, как парень приехал из деревни. Я говорю: "Ты что, это же все в одну квартиру не встанет — тут надо пять квартир".

Вот вам, пожалуйста. Какой футбол? Он у него теперь на пятом месте.

- Йожеф Йожефович, а Шевченко? Что вы о нем скажете?
- В свое время, когда его хотели купить солидные клубы, я спросил Суркиса: "Григорий Михайлович, вы хотите, чтобы Шевченко стал великим футболистом?", — "Хочу". — "Тогда продайте. Здесь он великим не будет, потому что нет уровня. На сегодняшний день что он видит вокруг, с кем играет? С Полтавой, Винницей... Хотите, чтобы он принес пользу сборной Украины — продайте. Посмотрите через год, через два, кем будет Шевченко". Не продали. А здесь он может не заиграть. Талантливейший футболист, но портится страшно. Я уже столько с ним разговаривал — как отец, как старший товарищ. Уже и машину конфисковывал, забирал все. Ну что еще делать? Не ночует он дома. Нарушает режим. Отсюда, может быть, и травмы. И сейчас у парня большие проблемы.

- Скажите, а многие нарушают режим и вообще, можно ли, в принципе, нарушать режим действующему футболисту? Вот говорят, что когда Лобановский был главным тренером "Днепра", он практиковал такое: вечером, часов в двенадцать, мог приехать к игроку домой. Если того не было, Валерий Васильевич сидел где-то под домом, в садике и ждал, когда он приедет. И ничего не говорил. А утром на построении мог сказать: "Ты вчера приехал в четыре часа ночи пьяным. Ты был пятым в очереди на квартиру, теперь — двадцать пятый, был третьим в очереди на машину, теперь — шестнадцатый". Вот если бы вы решили объехать своих игроков ночью, как думаете, всех ли застали в том состоянии, в котором они должны быть? И может правильно Лобановский делал, что забирал футболистов на базу не за один день перед матчем, как вы, а за пять-шесть? Может, поэтому сейчас они так плохо играют и не хватает им иногда "физики"?
- Ну, начнем с того, что дисциплина в команде — это не только Сабо, а у меня, надо признать, не очень сильные были помощники. Конечно, они мне помогали, но мы не плыли в одной лодке. Толя Демьяненко, например. Прекрасный был футбрлист, но как педагог оказался не требовательным. Если футболисты боялись Сабо, то должны были бояться и Павлова, и Зуева, и Демьяненко. А произошло наоборот: Сабо мы боимся, а остальные тренеры — это наши ребята, мыс ними даже покурить можем.

Будучи раньше начальником команды, я регулярно объезжал игроков. С Миши Фоменко снимал это, потому что главный тренер есть главный тренер. Это некрасиво, неэтично с его стороны. Но я игроков объезжать не ленился. А когда предложил это делать Павлову, он сказал: "Ну что вы, это нехорошо. Как так, ворвемся в чужие квартиры...".

Но есть тут и другая сторона. Я доказывал: "Люди добрые, вы же профессионалы, вы должны правильно готовиться, не должны нарушать режим". Тут-то и была моя ошибка, потому что какие они к черту профессионалы?

- И все-таки, игроку нельзя нарушать режим, как считаете?
- Конечно.

"Думаете, Лужный — мужик?"

- Но тот же Серебряников? Великолепно играл и в то же время пил, говорят, даже вместе с главным тренером...
- Начнем с того, что Серебряников не всегда пил, когда играл. Плюс ко всему, это был Футболист. Да и вокруг него были еще Футболисты. И Серебряников был физически здоровый мужик. Он мог выпить, потом потренироваться, выгнать из себя винный пар и отдаться игре на сто процентов.

... Я сейчас расскажу вам, какой у нас тогда был коллектив. Однажды перед полуфинальной игрой на Кубок СССР Островский и Серебряников явились за двое или трое суток до игры выпившие. Маслов был крут: "Все, я их в Москву не беру". И что вы думаете? Мы, игроки, собрались, подошли к Маслову и сказали: "Виктор Васильевич, мы очень вас просим взять их на базу, повезти в Москву и поставить на матч. А за результат мы отвечаем. Если проиграем, будете их казнить, а если выиграем...". Он нас послушался, и мы выиграли 4:1. Но мы же убивались на поле! Вот в чем вся разница. У нас был коллектив. Да, мы не дружили, но не дай Бог на правой стороне поля кого-то из нас обидели. Пострадавший знал, что его товарищ, играющий с левой стороны, обидчика встретит. Как следует, по-мужски.

В нынешнем "Динамо" у меня не было ни одного мужика. Я им много раз говорил: "Ребята, это же некрасиво. Вы отмахнулись, кого-то ногой брыкнули исподтишка. Но я уже хочу видеть, что вы встретили игрока по-мужски. Только встречайте, не надо бить сзади". Нас, например, тоже сзади не били. Но если встречали, так уж встречали... Поверьте мне, нету сейчас мужиков. Думаете, Лужный — мужик? Нет. Не по физическим данным имею в виду, а по духу. Как только пойдет хорошая рубка, Лужного можно загнать на трибуны. Я ему не раз говорил, что он только языком может работать, а когда нужно... Ну это ведь смешно, что в Виннице у меня трех защитников "убрали". Я понимаю, бьют нападающих, но чтобы защитников... Когда это было! Смешно стало мне и я начал смеяться.

Тот же Лужный в игре с "Таврией" получил травму брови. Ну что это за травма? Прошло две недели. "Вердер" с кем-то играл в чемпионате Германии и один из игроков, столкнувшись в высоком прыжке, рассек себе бровь. Лилась кровь. Врачи остановили ее, заклеили бровь пластырем и футболист играл дальше. Лужный получил такой же разрез, но ушел с поля и отказался потом играть с "Рапидом".

- Скажите, а игроки вашего поколения, если получали подобные травмы, тоже уходили с поля?
- В том-то и дело, что нет. Даже с переломом играли. Как я в 1966 году на чемпионате мира в Англии, когда нельзя было заменять игроков. Сделали два укола в перерыве, перевязали и все — пошкандыбал. Потом уже, когда посмотрели — перелом оказался. Ну, ладно, не обо мне разговор. Я этого своим футболистам никогда не рассказывал. Зачем? Всегда говорил, как мы играли, как наше поколение играло.

... На матч с "Рапидом" в Киеве мы поставили Волосянко, потому что деться было некуда. Я знал, что он хорошо, в общем-то, играет головой и сказал: "Если придет Иванов, ты с ним должен быть рядом. Майку срывать, все что угодно делать. Видишь, что он показывает?". А ведь на Западе, смотрите, когда идет угловой или штрафной, там уже срывают все, что можно, но не дают друг другу играть. (В этом году, стыдно сказать, как только угловой или штрафной шел на наши ворота, я уже трясся, потому что чувствовал гол. Ну не могут наши игроки обороняться, невнимательны. Потому что за соперником нужно делать повторные движения). И вот Волосянко играл с Ивановым. Вызвал я его накануне и спросил: "Ты сможешь с ним играть?". — "Да, конечно". — "Смотри, он все время переходит на стандартное положение и забивает.' Семь мячей уже так забил. Сможешь с ним бороться или я поручу его другому?" — "Нет, смогу". — "Когда он приходит в нашу штрафную, бери его за трусы, за майку, делай, что хочешь, но чтобы он близко у наших ворот не был"...

Иванов нам забил два мяча... В одной из голевых ситуаций Леоненко стоял рядом и даже не пошевелился, чтобы помочь товарищам. Он должен был атаковать нападающего соперников и у того тогда не было бы времени остановить и отдать мяч. Когда я это сказал Леоненко, он огрызнулся: "Ну вот, я еще должен защищаться". Стал ему объяснять, что сегодня нет нападающих, которые не защищаются. "Возьми того же Клинсманна", — говорю. — "Так сколько он получает!", — заявляет Леоненко. Я отвечаю: "Он потому получает, что работает. Если бы плохо работал, столько бы не получал. А ты хочешь только забивать? Отдали тебе, ты забил и на этом все закончилось? Нет, так сегодня не играют. Сегодня первая линия обороны — это нападение. Нужно сначала уметь отбирать, а потом уже отдавать и забивать".

- А это правда, что перед столь ответственным матчем с "Рапидом" Волосянко нарушил режим?
- Когда он приехал на базу и ему померили давление, оно оказалось повышенным. Я его вызвал, чем дело?" — спросил. — "Ни в чем". — "А давление? Мальчик, такого давления не может быть просто так Значит, ты где-то выпил". — "Да, побаловался малость пивком". — "Ну хорошо, — говорю. — Чтоб это было в последний раз". И наказал его. Он поклялся что никогда больше такое не повторится. А позднее мне доложили, что той ночью его застали в каком-то баре в нетрезвом виде. Как можно так в футбол играть? Как можно так к футболу относиться? Я, например, не уверен, что многие мои футболисты не делали этого дома. Не все, но многие. Я знаю тех, кто не пьет, но знаю и тех, кто может выпить.

- С другой стороны, Йожеф Йожефович, в "Динамо" 80-х годов тоже нарушителей режима хватало. И тем не менее тот же Володя Бессонов сказал в интервью "Бульвару", что, выпив накануне, он на поле потом костьми ложился, так ему стыдно было перед товарищами...
- Может быть, но поймите, другие люди были Тот же Бессонов мог перевоплотиться и дать куда больше, чем мог. Но он все время давал максимум Блохин мог не давать максимум, но все равно был Блохиным. Я никогда не видел плохо играющего Блохина. И Колотов выдавал всегда максимум. Я просил своих подопечных: "Выложитесь," ведь зрители на трибунах, сколько бы их ни пришло — пять тысяч или сто, — сыграйте хорошо. Все девяносто минут". Где вы видели в нашем футболе после 3:0, чтобы футболисты играли? Да что там, после 2:0 уже не играют...