Арбитр УАФ: До последнего я не понимал масштабов того, что увижу в Мариуполе
Арбитр УАФ и нейрохирург Дмитрий Кубряк - об участии в обороне Мариуполя, пленении и обмене.
Напомним, Дмитрий Кубряк был в числе добровольцев, которые в конце марта вызвались уехать в окруженный Мариуполь. В качестве медика Дмитрий помогал раненым воинам, находившимся в укрытии на «Азовстале». В апреле нейрохирург вместе с защитниками Мариуполя попал в плен, где пробыл около пяти месяцев.
«До последнего я не понимал масштабов того, что увижу в Мариуполе. Вертолет приземлился в мариупольском порту, и это был безумный контраст с мирным Днепром. Сразу услышали звуки взрывов, выгрузили оружие и бойцов, погрузили раненых, подвезенных к месту посадки. На все это было десять минут. И все это время по Мариуполю работало все, что было у россиян. И просто артиллерия, и корабельная артиллерия, и минометы, и гранатометы, и авиация, и все, что угодно. Ожидали и боялись прилета, но все же успели. К сожалению, вечером узнали, что один из вертолетов с ранеными назад не долетел. Мы некоторое время находились в бункере в порту. Дальше нас на моторной лодке отвезли через устье в «Азовсталь». Мы могли погибнуть в полной темноте каждый миг, а вот сейчас это воспринимается как какой-то фильм. Но хочу сделать такой акцент — мы прибыли как подкрепление, а те ребята, которые находились там все время, все достойны звания Героя Украины. Отсутствие сна, отсутствие отдыха были для них обычными вещами. И что меня поражало — никто даже не поднимал уставшего вопроса. Это просто невероятное самопожертвование. Что касается медиков — Мариуполь стал пределом их работы на самом высоком уровне.
Лично для меня тяжелейшей в плену была неопределенность. Сравнивая даже с обычными преступниками... Они знают, какой срок отсидеть. У них есть предел, когда они должны выйти на свободу. Этот ориентир очень облегчил бы наше пребывание в плену. А у нас, особенно после взрыва в Еленовке, появилось понимание, что мы в плену не у цивилизованного государства, а у государства-террориста, не имеющего никаких моральных принципов. Каждый день нес риск жизни.
Выдумывать не буду — к медикам непосредственно в Еленовке отношение было не самым плохим. Наиболее жестко они обращались с людьми, непосредственно держащими в руках оружие. Это снайперы, артиллеристы, танкисты. С теми, кого россияне считали виновными в разрушении Мариуполя или гибели мирных жителей, как они говорили. Медикам тоже задавали кучу вопросов. Неоднократно водили на допросы. Спрашивали о наличии в Украине биолабораторий, о пытках, об иностранных инструкторах. Видели мы такое или нет. Жутко было каждый раз, когда называли фамилию и куда-то вызывали.
Когда я вернулся из плена, у меня был настоящий взрыв эмоций. Такое впечатление, что даже воздух в Украине иной, чем там, где мы находились. В Украине нас встретили волонтеры, медики — это был безумный момент. Все здоровались и обнимали нас».
