Виктор Грачев: " Лобановский простил меня через 12 лет"
Сижу в гостях у Грачева. Пьем чай с шоколадными конфетами кондитерской компании "Конти". Такое же имя носит команда, которую сейчас он тренирует. Налицо верность флагу.
"Конти"-конфеты известны за пределами Украины. "Конти"-команду хорошо знают только в Донецкой области, потому что здесь она чемпион. Не много, наверное, на всем постсоветском пространстве найдется областей (если вообще найдется), где лучший любительский клуб возглавляет заслуженный тренер страны. Это звание Грачев получил четыре года назад за подготовку в "Шахтере" нападающих Андрея Воробья, который теперь играет в "Днепре", и Алексея Белика, недавно уехавшего в немецкий "Бохум".
А уж какой форвард был сам Виктор Грачев, болельщики наверняка не забыли. Судьба поносила его по свету, позволив лишь раз надолго задержаться в одном клубе. Это был донецкий "Шахтер", в котором он стал по-настоящему знаменитым.
НЕ В "СПАРТАК", ТАК В "КОЛХОЗЧИ"
Хотя Грачев родился в Донбассе, как футболист он впервые заявил о себе далеко от дома. Когда 18-летним попал в дубль "Шахтера", тренерам ничем не приглянулся. Подался в "Спартак" из Орла, выступавший в классе "Б" чемпионата СССР. Команду как раз принял Борис Татушин, в прошлом знаменитый защитник сборной Союза, олимпийский чемпион Мельбурна. Прошло полсезона - и Борис Григорьевич начал вести разговоры, от которых у юного форварда голова пошла кругом: о московском "Спартаке"!
- Но дальше разговоров тогда дело не пошло?
- Увы. Армия. Пытались меня оставить служить хотя бы в Орле, да не вышло. Раньше как было? Каждого военнообязанного юношу заранее "приписывали" к какому-то роду войск. Меня записали в пограничники. А какая в Орле граница? Пришлось ехать в Среднеазиатский пограничный округ, в Ашхабад. В школе сержантов не доучился - уже через три месяца сменил сапоги на бутсы. Татушин обо мне не забыл: сообщил кому надо, что бегать по полю в футболке "Колхозчи", лучшего в ту пору клуба Туркмении, рядовому Грачеву полезнее, чем вышагивать по контрольно-следовой полосе.
- В Ашхабаде надолго пришлось задержаться?
- На два с половиной сезона. Держали до последнего: командир погранотряда, к которому я был приписан, воспользовался своим правом и продлил срок службы на полгода.
- Потерянное время?
- Ни в коем случае! Фаризу там встретил - с тех пор мы вместе. Сын в Туркмении родился. В футбольном же смысле оторванность от "остального мира" ощущалась в Ашхабаде остро, это правда. Возможностей засветиться - ноль.
- Тем не менее вам это удалось.
- Самое удивительное, что произошло это в команде, за которую я так и не сыграл ни одного официального матча. В "Кубани", которая на исходе 70-х годов была очень сильна и стучалась в высшую лигу. Составчик собрался - будь здоров! Саша Плотник, Валера Глушаков, Саша Прохоров, Юра Семин, который теперь главный в киевском "Динамо". Мы с Плотником, по замыслу тренера Виктора Королькова, должны были составить ударный дуэт форвардов. Семин - в центре, в роли плеймейкера, хотя такого слова еще не было в обиходе. Пасы классные раздавал. На предсезонке били всех, кто под руку попадался: "Шахтер" - 2:0, московское "Торпедо" - 2:0, тбилисское "Динамо" - 3:1. В "чемпионах межсезонья" ходили.
КАК ТОРПЕДОВЦЫ "ПЛАВИЛИ" САЛЬКОВА
- Что помешало сыграть за "Кубань" в чемпионате?
- В первом круге чемпионата-79 я не имел права играть за краснодарскую команду, поскольку это был год Спартакиады народов СССР и футболиста Грачева сборная Туркмении уже включила в свою заявку на этот турнир. Не знаю, каким образом, но торпедовцам, которых тогда принял Владимир Сальков, знавший меня еще по "Шахтеру", удалось преодолеть "вето". Однако в "Торпедо", к сожалению, не сложилось.
- Почему?
- Потому что Москва не только слезам не верит - к футбольным пришельцам тоже относится с большим подозрением. Торпедовские "старики" - Юрин, Бутурлакин, Храбростин, Филатов, Сахаров, Зарапин - в штыки восприняли появление Салькова на тренерском мостике. Они Козьмича хотели вернуть. Иванова. Как это сделать? Элементарно. В упор не видеть на поле тех, кого привел с собой новый тренер. Ждешь паса у одной штанги - мяч летит к противоположной. Бежишь вперед, чтобы открыться на свободном месте, - пас идет за спину.
Наоборот, тормозишь, чтобы мяч получить, - передача следует метров на десять вперед... Трибуны свистят: что за бестолочей привел новый тренер - совсем ничего не смыслят в торпедовской игре...
- Сальков понимал, что его "плавят"?
- Конечно, понимал. Однажды завел со мной разговор: дескать, поезжай в Донецк, здесь я тебе ничем помочь не могу, видишь, сам подвис.
- Адаптироваться к "Шахтеру" было проще?
- Не сказал бы. Пара форвардов Старухин - Роговский была в полном порядке. Поэтому даже два мяча, забитых тобою сегодня, не гарантировали места в составе на следующий матч. Но относился я к этому с пониманием и готов был ждать. Единственное, что по-настоящему было обидно: всего четыре дня "не дожил" - отбил пяточный нерв - до ставшего победным для "Шахтера" финала Кубка против тбилисского "Динамо". Впрочем, полуфинал тоже запомнился: мы обыграли в Москве звездный "Спартак" - 1:0, и мне фактически в одиночку пришлось действовать на фланге против Шавло и Романцева.
БЕСКОВ СОБЛАЗНИЛ СБОРНОЙ
- Как видно, не зря старались, раз Бесков через год пригласил вас в "Спартак"...
- Сомневаюсь, чтобы Константин Иванович выносил вердикт футболисту по одному удачному матчу. Весь следующий сезон в "Шахтере" у меня здорово сложился: забил в чемпионате 12 мячей - больше всех в команде. Бесков видел Грачева в "Спартаке" в паре с Родионовым. Но для меня главный соблазн заключался в другом: Константин Иванович, руководивший тогда и сборной СССР, вполне прозрачно намекнул: или "Спартак" - и перспектива поехать на чемпионат мира 1982 года в Испанию, или "Шахтер" - и никакой перспективы.
- Вот только среди участников ЧМ-82 нападающего Грачева не оказалось...
- Видно, Москва не мой город. Там просто фатально не везло. Когда играл в "Торпедо", - донимали одни болячки, теперь случилась новая напасть - миозит замучил. Зимой на традиционном турнире спартаковских команд в манеже мы с Родионовым в некоторых матчах до дюжины мячей на пару заколачивали. Однако нормально начать сезон боли в спине так и не дали. Только за неделю до старта чемпионата возобновил тренировки после полуторамесячного перерыва. Попал в состав на первый матч с "Зенитом" в Ленинграде. Играли под крышей, на жестком покрытии. А ноги-то без нагрузок ослабли, на синтетике плохо держат. Во втором тайме затеял комбинацию с Гавриловым и так дернул четырехглавую мышцу - аж искры из глаз. Почти разорвал. Еще четыре игры через боль провел, даже торпедовцам гол, помню, забил. Последний раз вышел в спартаковской футболке в Баку.
- Разве травма, которую можно вылечить, - достаточный повод, чтобы уйти из такого клуба, как "Спартак"?
- Примерно то же самое мне говорили тогда - только с утвердительной интонацией - Дасаев, Гаврилов, Шавло, другие спартаковцы. Даже собирались просить Бескова, чтобы не отпускал меня. Но потом поняли, что ничего другого, кроме сорвавшихся планов насчет сборной, меня в "Спартаке" не удерживало.
"С ОБКОМОМ МЫ ВСЕ ПОРЕШАЛИ"
- Ваше возвращение в "Шахтер" получилось своевременным и почти триумфальным. После первого круга чемпионата СССР 1982 года донецкая команда имела всего 8 очков и шла на последнем месте. А с приходом Грачева преобразилась - и набрала еще 22 очка! Однако с мечтой о сборной пришлось расстаться окончательно?
- У меня было твердое место в олимпийской команде, отыграл все шесть матчей отборочного цикла. И если бы не бойкот Олимпиады-84, затеянный нашими вождями, наверняка поехал бы в Лос-Анджелес. Когда так и не реализовавшая себя олимпийская команда стала, по сути, первой сборной, Эдуард Малофеев обо мне не забыл: дал сыграть один матч - с финнами на выезде. Был я и на "Уэмбли", когда мы сенсационно обыграли англичан - 2:0, но на поле легендарного стадиона выходил только на разминке.
- Когда в сборной СССР наступила "эра Лобановского", вы лишили себя последнего шанса сыграть в главной команде страны, когда отказались перейти в киевское "Динамо". Как это получилось?
- После сезона-85 отдыхал в Сочи, и туда прилетели за мной Коман с Веремеевым. Вместе с ними отправился в Киев. Там меня провели по всем нужным кабинетам, начиная от руководства МВД республики и кончая первым секретарем компартии Украины Щербицким.
- Что говорил Щербицкий, помните?
- Ничего особенного: сказал, что Валерий Васильевич хочет меня видеть в "Динамо" и что "с Донецким обкомом мы уже все порешали".
- Как это вы посмели пойти против "линии партии"?
- (Смеется.) Так получилось... 2 января 1986 года должен был вылететь в Киев, но в последний момент позвонил Лобановскому, извинился и сдал билет.
- Чего-то в последний момент испугались?
- Возникли опасения, что в 29 лет сумею справиться с нагрузками Лобановского, о которых слагали легенды. Но самое удивительное произошло на следующий день: меня не пустили на тренировку "Шахтера"! Мол, есть указание обкома: Грачев должен быть в Киеве. Скорее всего, обком себя страховал от возможного гнева со стороны ЦК, давая понять, что к моей неявке в "Динамо" донецкие партаппаратчики никакого отношения не имеют. Здесь они не лукавили - так оно и было.
- Лобановский на вас обиделся?
- Не то слово! Футболист Грачев для него перестал существовать. Как отрезало. Когда играли с "Динамо" и мы невольно сталкивались возле раздевалок или у кромки поля, Лобановский проходил, словно мимо пустого места. Так продолжалось до 1998 года. К тому времени Валерий Васильевич уже вернулся из своего ближневосточного вояжа в Киев, а я тренировал "Таврию". В Симферополе сыграли с динамовцами 3:3, причем к перерыву горели 0:3. После финального свистка Лобановский сам подошел, пожал руку: "Хорошо у тебя получилось. Продолжай в том же духе".
ЛИЧНЫЙ РЕКОРД ГЛУПОСТИ
- Лобановский и Бесков считались в советском футболе тренерами-антиподами. Вы это почувствовали?
- Нет. Я ведь с Лобановским не работал. Но по сей день отношусь к нему почти благоговейно. Когда слышу современных "критиков" Валерия Васильевича, дилетантские рассуждения о том, великий он тренер или не очень, становится не по себе. Да вы сами выиграйте хотя бы половину того, что выиграл Лобановский! При нем в Европе не знали других советских команд, кроме киевского "Динамо".
- Мало кто помнит, но это факт: вы оказались первым в истории "Шахтера" футболистом, подавшимся в легионеры. Чем руководствовались, когда в 34 года отправились в Венгрию?
- Желанием продлить свою жизнь в футболе и хоть немного заработать "на старость".
- Получилось?
- По сравнению с теми деньгами, за которыми теперь едут даже заурядные легионеры в украинский чемпионат, можно сказать, играл почти бесплатно. Все ведущие венгерские игроки к тому времени уже разъехались по западным клубам. Тем не менее и в Дебрецене, и в Будапеште мне было интересно. Дважды признавался лучшим футболистом-легионером, в символических сборных туров находил свою фамилию постоянно. Пока в игре с "Ференцварошем" не получил двойной перелом челюсти. Причем земляк постарался, наш, украинский защитник Сергей Кузнецов, который когда-то играл за "Металлист" и "Черноморец".
- Мудрец давным-давно поставил под сомнение возможность два раза войти в одну и ту же реку, а вы попытались сделать это даже трижды, когда вернулись из Венгрии и почти в 38-летнем возрасте снова оказались в "Шахтере". Хотели установить клубный рекорд долголетия?
- Личный рекорд глупости у меня тогда получился, а не долголетия... Смалодушничал. Поддался на уговоры влиятельных людей и совершенно пренебрег правилом, которое сполна оценил, когда сам влез в тренерскую шкуру: прежде чем приходить в команду, нужно точно знать, видит ли тебя в ней тренер. Нужен ли ты ему. Отвечаешь ли его требованиям. По-хорошему мне надо было поговорить с Валерием Яремченко, а не действовать через голову и не ставить человека в неловкое положение. Лучше пусть тренер сам скажет, что ты ему не нужен - и дело с концом. К счастью, мое заблуждение продолжалось всего полсезона, и за это время, смею думать, в глазах у болельщиков не очень подпортил свой имидж, который зарабатывал годами.
Юрий ЮРИС
