Игорь Беланов: "Интересно, сколько бы голов забил в "Спартаке"?"
Два часа для автора этих строк получивший официальное приглашение стать почетным гостем ежегодной церемонии Golden Foot Award в Монте-Карло Игорь Беланов выкроил охотно. Даже несмотря на сверхплотный деловой график. К слову, незадолго до нашей встречи он вел деловые переговоры с человеком серьезного правительственного уровня.
И тот, пользуясь случаем, раздел обладателя «Золотого мяча»-1986 в самом буквальном смысле слова. Увидев на собеседнике привезенный из Москвы эффектный спортивный костюм с вышивкой «СССР», высокий гость попросил его в подарок, и добряк Беланов просто не смог ответить «нет».
Выглядит легенда советского футбола явно младше неполных сорока восьми. Крепкий, подтянутый, без грамма лишнего веса, но… прихрамывающий на одну ногу. «Что это с вами, Игорь Иванович?» – спросил корреспондент «СЭ». – «Так, пустяки. Позавчера дернул мышцу задней поверхности бедра». Как выяснилось, Беланов по-прежнему играет за «Динамо». Одесское. В первенстве города среди ветеранов.
Наконец, садимся за столик ресторана почти игрушечного гостиничного комплекса «Гран Пети». Заядлый рыбак Беланов угощает жареной камбалой «калкан». В каких-то двадцати метрах от нас лукаво искрится действующее почище любого успокоительного Черное море. Что ни говори, Одесса – это не просто запись в метрике, а почти медицинский диагноз. Со всеми симптомами.
– Наши общие знакомые охарактеризовали вас, Игорь Иванович, следующим образом: «Хороший мужик, но несколько замкнутый».
– Правду сказали. В наше время нужно знать, с кем можно раскрываться, а с кем нет. Я это чувствую почти сразу – по глазам собеседника. Если понимаю, что могу принести людям пользу, и они во мне нуждаются, обязательно помогу. В противном случае – просто отойду в сторону. И забуду.
В КАЗИНО Я БОЛЬШЕ НЕ ИГРОК
– Оставить оттиск ноги на алее футбольной славы в Монте-Карло – престижнее этого может быть, наверное, только восковая статуя в Музее мадам Тюссо?
– Для меня это огромная честь. Очень приятно, что меня помнят в Европе, хотя в последнее время все чаще ловлю себя на мысли, что за границей Беланова уважают куда больше, чем в родной стране.
– Нет пророка в своем отечестве?
– Получается, что так. По крайней мере, соответствующего уважения к себе дома не чувствую. А ведь вроде бы чего-то добился, что-то сделал, мог бы принести какую-то пользу в будущем… В 2005 году, когда в столице праздновали выход сборной на чемпионат мира меня пригласили на банкет. Подошел чиновник: «Игорь Иванович, ваш столик номер семь. Проходите, пожалуйста». Через пару минут меня поправили: «Извините, садитесь-ка вы за четвертый». Еще через некоторое время: «А давайте лучше за третий, там два министра не пришли». Не выдержал: «У меня к вам просьба – если вы человека не уважаете, не приглашайте его, пожалуйста, вообще». К слову, на чемпионате мира в составе официальной делегации меня не было. Поехал за свой счет.
– А правда ли, что ради поездки в Монте-Карло вам пришлось существенно изменить свои планы на первую декаду сентября?
– Да, этот период предстоит жарким. 29 августа я должен быть в Казахстане, а в начале сентября планировал отправиться на Камчатку. Но теперь во вторую часть графика придется внести коррективы. Сами понимаете, не поехать в Монако я просто не могу.
– Еще бы, Зинедин Зидан, Дунга и Паоло Мальдини – более чем достойная компания для лауреата Golden Foot Award.
– Конечно, тем более что с каждым из этих выдающихся игроков и достойнейших людей я при различных обстоятельствах встречался. Называть этих прекрасных ребят друзьями было бы заметным преувеличением, но пообщаться с ними всегда приятно.
– С помощью переводчика?
– Получается, что так. Я ведь кроме русского могу изъясняться только на немецком, а вот «инглиш» так и не выучил.
– Посещение знаменитых казино в Монте-Карло в вашу туристическую программу входит?
– Нет, спасибо, уже наигрался. Хватило одного раза. Когда впервые попал в Монако, подумал: ну, как же это, побывать в таком месте – и не испытать судьбу? Зашел, начал ставить, и за двадцать минут спустил на «рулетке» пять тысяч долларов. Ни в одну цифру не попал. Ни в один цвет. Никуда. Ну, говорю, спасибо, ребята, я пошел.
– А вот Иван Яремчук на вашем месте остался бы и попытался все отыграть…
- Не знаю, как бы это получилось у Вани, но я бы, наверное, пришел в гостиницу голышом.
– Оттиск какого размера ноги увидят посетители аллеи футбольной славы напротив фамилии «Беланов»?
– Мой родной – 41-й. Готовиться к церемонии начал заблаговременно: мою эту самую ногу, чищу, регулярно делаю педикюр (смеется)…
ЛЮДЕЙ ИЗ FRANCE FOOTBALL К СЕБЕ НЕ ПУСТИЛ
– Своеобразным толчком к вашему переходу из «Черноморца» в «Динамо» стал чемпионат СССР-1984, который ныне покойный наставник «моряков» Виктор Прокопенко назвал лучшим сезоном в истории одесской команды…
– Виктор Евгеньевич был абсолютно прав. До медалей мы тогда не дотянулись – остались четвертыми, но игру показывали просто классную. А киевляне после возвращения Лобановского в том сезоне, кстати, были только седьмыми. Так что когда я решил уйти в «Динамо», некоторые посмеивались: «Какой же это шаг наверх?». Но я понимал, что в этой команде, да еще и при таком наставнике как Лобановский, смогу перейти на качественно иной уровень. И пошел напролом.
– За Виктором Колотовым в свое время охотились девять клубов высшей союзной лиги. Но он выбрал «Динамо», куда его искусно завербовал Андрей Биба. Почти уверен, что и на Беланова претендовало не одно «Динамо».
– Разумеется. Очень активно интересовался «Спартак». Но к киевскому клубу у меня было особое отношение. Помнится, в детстве отец взял меня на стадион Черноморского пароходства на матч «Черноморец» – «Динамо». И в тот день я впервые увидел игру Олега Блохина. «Сынок, а ты бы мог когда-нибудь сыграть рядом с ним?» – как бы в шутку спросил папа. Вскоре отец трагически погиб, и мы с матерью остались одни. Время было очень тяжелое, но зато у меня появилась мечта. Скажу больше, я на ней просто зациклился.
– Правда ли, что в первый раз вы руководству «Динамо» отказали?
– Сейчас расскажу вам кое-что, чего журналистам прежде не рассказывал. Впервые киевский клуб заинтересовался мною еще в бытность футболистом одесского СКА. Было это на стыке 1982 и 1983 годов. Но я решил, что торопиться не стоит: игрок я в то время был зеленый, не окрепший. А вот уже по окончанию чемпионата-1984 кое-что изменилось. Помнится, я отправился в Киев – в гости к Юре Роменскому и Лене Буряку. Посмотрел, как люди живут, осознал, чего можно добиться. И сам попросил Юру позвонить в «Динамо», чтобы меня вывели на Лобановского. К счастью, наши с Валерием Васильевичем интересы совпали на все сто. А в «Динамо» тогда все сотрудники оказались под стать главному тренеру – людьми слова. За красивые глаза никаких благ не обещали, но все обязательства выполнялись очень четко.
– Квартиру получили сразу же?
– Первые два года жил в скромной «служебке» на последнем этаже на площади Победы – около цирка. Когда приехавшие вручать мне «Золотой мяч» журналисты «France Football» попросились снимать сюжет обо мне в моей квартире, застеснялся и присочинил, что там идет ремонт. Пускать их туда было как-то неудобно.
«ДА, КАКОЙ, К ЧЕРТУ, ПАКУЛЬТ?»
– Лобановский, как утверждают многие из ваших партнеров, производил на людей почти гипнотическое воздействие…
– Психологом Васильич был великим. На победу умел настроить, как никто другой, энергия от него исходила дьявольская. Причем, беседу с игроком он строил очень изобретательно. При всей своей уверенности делал несколько обеспокоенное лицо, слегка взволнованный вид, и футболисту самому хотелось его успокоить. Приведу один пример. Помнится, Лобановский вызвал меня перед выездным матчем выигранного нами Кубка кубков-1986 против венского «Рапида» – и спрашивает: «Что будем делать, Игорь?» – «Как что, Васильич? Играть будем!» – «А как же нам с ними играть, если у них такой состав, такие футболисты… Пакульт один чего стоит!» Тут уж я не выдержал и говорю: «Да, какой, к черту, Пакульт? Пошли они все куда подальше. Мы их всех за Можайск загоним!» Вижу: Лобановский заметно успокоился. А я вышел с таким чувством, что готов порвать любого соперника.
– И ведь порвали! В Вене «Динамо» выиграло 4:1, а вы оформили дубль. Более того, один из тех мячей впоследствии назвали едва ли не лучшим в своей карьере.
– Оба гола забил с подачи Василия Раца, но второй мой мяч в той игре и вправду получился фантастический. Я удивляюсь, почему его так редко показывают по телевидению. Австрийцы нарушили правила метрах в тридцати от лицевой линии по месту левого полузащитника. Пока наши – Блохин, Бессонов и компания – начали неспешно подтягиваться к воротам «Рапида», я, сам не зная зачем, метнулся в штрафную хозяев – один против всей защиты соперника. А с Васей мы чувствовали друг друга с закрытыми глазами, взаимопонимание было уникальное. То есть как мне что-то в голову стукнуло, так сразу же и ему передалось. Он моментально «вырезал» мяч в штрафную, я выпрыгнул между двух защитников и пробил головой в дальнюю «девятку»!
– Да уж, гол получился сумасшедший…
– А мы в том матче все такие забивали. Не только я, но и Рац с Яковенко. Паша тогда бахнул в штангу, а потом сам же добил мяч в сетку неотразимым повторным ударом.
– Игрок сборной России Олег Иванов утверждает, что после тренировок у Яковенко ему никакие нагрузки не страшны. Что это у Павла Александровича – школа Лобановского сказывается?
– Она самая. Основной упор в тренировочном процессе «Динамо» делался на выносливость. Полчаса или час в высоком темпе мог отыграть каждый, а вот отбегать все 90 минут с применением тотального прессинга, да так, чтобы прямо на поле не схватила судорога – это уж, извините. А у нас в Конча-Заспе система подготовки была простая. Лес, природа, кроссы. Бежишь по узенькой тропинке. Впереди – бежит Лобановский. Позади – Пузач, Веремеев или даже едет автобус. Свернуть некуда. Тяжело – терпи. Невмоготу – все равно терпи.
– Вам было тяжело или невмоготу?
– Поначалу, вообще, кошмар. Бег на стайерские дистанции – это, если честно, не мое. Кроме того, у меня от природы вестибулярный аппарат слабенький, вот я где-то с Блохиным и плелся в хвосте. Но потом постепенно подобрался к серединке.
– Неудивительно, что с такими нагрузками у футболистов повышался травматизм…
– Специфика подобного строгого режима такова, что травмы догоняют тебя не сразу, а лет через пять-шесть. По крайней мере, с большинством динамовцев моего поколения случилось именно так. Единственное исключение – Блохин. У него даже после игры мышцы были мягкими и эластичными. Массажист его мял и поражался: «Ну и ну, будто масляные». Сказывались легкоатлетические гены Олега. Я такими базовыми данными похвастаться не мог.
В ЧЕСТЬ КЕНГУРУ ПРОЗВАЛИ «СКИППИ»
– Демьяненко, Заваров, Литовченко, Бессонов – никто из них в своих интервью «СЭ» не скрывал, что аскетов в «Динамо» той поры было немного…
– У меня с режимом особых проблем никогда не было. Это сейчас вкупе с настоящим виски могу покурить хорошую сигару. А в годы игровой карьеры ни сигаретами, ни алкоголем не баловался. И пагубного влияния в этом плане на меня никто не оказывал. Пьяных людей, если откровенно, ненавижу с детства. Если оказываюсь в такой неадекватной компании, сразу поднимаюсь и ухожу. Для меня это закон.
– Виктор Леоненко недавно проговорился, что у капитана «Динамо» Анатолия Демьяненко в кругу товарищей по команде была кличка «Муля»…
– Да, так и есть. Но появилась она, видимо, задолго до моего появления в киевском клубе.
– А как величали партнеры Игоря Беланова?
– Да, по-разному. Сейчас уже и не упомнишь. Кто по имени называл, кто сокращал фамилию, получалось – Бэлла. А, вспомнил! В одно время прозвали «Скиппи», в честь кенгуру – героя австралийского телесериала. Прыгучесть у меня была классная. В прыжковых упражнениях со мной могли соревноваться только наши вратари.
– По мнению большинства специалистов, залог вашего игрового феномена – пушечный удар и уникальная стартовая скорость. В наше время такие нападающие в украинском футболе перевелись?
– Похоже, что да. И это вовсе не хвастовство. Своим скоростным данным я не переставал удивляться и сам. «Взрывался» просто в одно мгновение. Если защитник этот момент зевал, то уже не догонял ни за какие коврижки.
– Говорят, что стартовая скорость – это врожденное…
– Не знаю, откуда у меня это взялось. Хотя, помнится, в раннем детстве, брал у бабушки секундомер, зажимал его в руке и бежал по тридцать метров на время. На финиш накатывал так, что чуть не проламывал стоящий рядом забор.
– Какие результаты вы показывали на клубных тестированиях?
– Что-то вроде 3,7 секунд. Но была одна большая проблема: со мною в паре никто из партнеров бежать не хотел.
– В советском футболе была целая когорта защитников, получивших за свою жесткость прозвище Автоген.
– О, да. Олег Кузнецов наш давал прикурить товарищам по команде на тренировках. Валерий Шавейко – тоже опекун не подарок. Но лично мне больше всех нравился спартаковец Борис Поздняков. Вы не поверите, но он и сейчас в матчах ветеранов не потерял ни одного из своих коронных качеств. И цепкость при нем, и неуступчивость, и отбор. Убежать от такого даже с моей стартовой было непросто. Тут нужно было брать мозгами. Усыпить бдительность соперника, повернуться к нему спиной, а потом как рвануть с пол-оборота. Вот тогда шансов не было даже у Позднякова.
МАЛОФЕЕВ ОБВИНИЛ МЕНЯ В ТРУСОСТИ
– Кто в «Динамо» отвечал за юмор?
– Да, все. А в первую очередь – Лобановский. Одну его шутку на всю жизнь запомнил. После матчей футболисты засыпают очень плохо, сказываются колоссальные нагрузки и усталость. Одним словом, без ста граммов в качестве снотворного не разберешься. И вот однажды мы с ребятами перед сном пошли в каптерку на базу, налили по рюмочке, культурно сидим. А тут стук в дверь. Ночь, атмосфера зловещая. Ну, Толик Демьяненко на правах капитана не растерялся, и говорит таким строгим-строгим голосом: «Фамилия, имя, отчество!». А из-за двери спокойно, чуть не по слогам отзывается спокойный голос: «Ва-ле-рий Ва-силь-е-вич Ло-ба-нов-ский». Что тут началось! Паника. Рюмки и стаканы полетели в разные стороны. Главный нам, конечно, ничего не сказал, но тренировку с утра такую придумал, что все лишнее из игроков выходило на раз-два. Полкоманды под кустами кланялось…
– Что вы скажете о «выездной модели», за которую так жестко критиковали «Динамо» и Лобановского во всесоюзной прессе?
– Скажу, что это была часть турнирной стратегии, которая приносила свои плоды. О договорняках сейчас говорить не собираюсь. Скажу так: команды, которые нас боялись, мы обыгрывали и дома, и в гостях. К тем, кто не боялся, относились с большим уважением. Что же касается критики, то она тоже бывает разной. Один из критиков динамовских методов подготовки Эдуард Малофеев любил оперировать понятием «искренний футбол». А Лобановский над этим смеялся. Самое красивое в футболе – счет на табло. Результат! Более того, Валерий Васильевич четко знал, как нужно его добиваться.
– Свой первый матч за сборную СССР вы провели как раз под руководством Малофеева против Дании. Не самое лучшее воспоминание?
– Да уж. Я тогда в плане международного опыта пацаном был необстрелянным. А команды у нас в Копенгагене как таковой не было. Какая-то сборная солянка, которую составляли игроки «Спартака», киевского, тбилисского, но большей частью минского «Динамо». К партнерам я привыкнуть не успел, вот и сыграл, наверное, не лучший свой матч. А после игры Малофеев обвинил меня в трусости. Будь на моем месте другой человек – наверное, сорвался бы, полез в бутылку. Но меня выручил характер, который закалялся на Молдаванке, и, конечно, не давший меня в обиду коллектив.
– Многие считают, что в Дании советские футболисты сыграли неграмотно, прежде всего, тактически.
– Сто процентов! Малофеев заставил команду играть с открытым забралом, тогда как нам необходимо было закрыться и действовать, прежде всего, на контратаках. В конечном итоге именно в таком стиле сыграли наши соперники. Из четырех пропущенных нами мячей три Элкьяр, Лаудруп и компания организовали именно в результате контрвыпадов.
– Последние товарищеские поединки в преддверие мексиканского чемпионата мира сборная провела настолько неубедительно, что Спорткомитет принял решение заменить Малофеева Лобановским в самый последний момент. Существует расхожая версия, что некоторые группировки игроков попросту сплавили неугодного им Эдуарда Васильевича…
– Никакой умышленной «плавки» не было и быть не могло, это я вам заявляю с полной ответственностью. Другой вопрос, что в главной команде страны в футболистах должна жить железная вера в своего наставника. Верить в Малофеева было довольно сложно. Прежде всего, это касается его манеры поведения. У человека бегали глаза, он постоянно суетился, говорил невнятно и многословно. Лобановский в этом плане смотрелся куда солиднее. В раздевалку на предматчевую установку заходил шагом уверенного в себе человека, в безукоризненном костюме с иголочки, с четким планом на игру. Кроме того, при Малофееве в сборную приглашались далеко не все сильнейшие. Какой, скажите смысл, делать ставку на игроков минского «Динамо», если в то же самое время киевское громило всех противников как на внутренней, так и на внешней аренах?
– Что, впрочем, не говорит о том, что Лобановский не обращал внимания на футболистов из других клубов…
– Разумеется. В Мексике в стартовом составе появлялись и зенитовец Ларионов, и минчанин Алейников, и спартаковец Хидиятуллин. Алейникова же Лобановский вообще считал уникальной машиной, проделывавшей огромный объем черновой работы.
ПЕНАЛЬТИ, КОТОРЫЙ Я НЕ ЗАБИЛ
– Сборная Венгрии, по которой команда СССР проехалась в стартовом матче мексиканского мирового первенства, словно катком по асфальту, за несколько дней до старта турнира разгромила бразильцев – 3:0…
– Венгры были для нас сумасшедшим раздражителем, ну а кроме того, мы были прекрасно готовы физически. Посмотрите запись того матча, и вы поймете, что такое прессинг в течение 90 минут. И это на сорокаградусной жаре! Неудивительно, что сразу после той игры меня забрали на допинг-контроль: никто не верил, что люди могут так передвигаться по полю исключительно за счет внутренних резервов. Проба, разумеется, дала отрицательный результат, но уже после игры с бельгийцами меня заставили ее сдать повторно, потому что я продолжал носиться по полю, словно псих. Знали бы чиновники из допингового комитета, какой у нас в Конча-Заспе прекрасный воздух, может, быстрее догадались, откуда у игроков «Динамо» и сборной Советского Союза такая удивительная выносливость.
– Свое признание лучшим игроком Европы 1986 года вы назвали недоразумением, поскольку футболистом номер один в СССР назвали вашего одноклубника Александра Заварова…
– Я прошел суровую школу жизни и дворового футбола, всегда был скромным человеком, и не считаю, что это недостаток. Но время доказало, что в некоторых ситуациях скромность человека используют для того, чтобы умалить его достоинства и заслуги. Вместе с тем, ни я, ни Саша Заваров, ни Олег Блохин, ни Андрей Шевченко, ни даже Марадона с Зиданом никогда не снискали бы таких лавров, если бы не их партнеры. Помнится, после победы в Суперкубке-1975 Олег Базилевич произнес золотые слова, чей смысл сводится к следующему: ни один игрок не способен раскрыться без помощи всей команды.
– Автобиографическая книга Олега Блохина называется «Гол, который я не забил». В вашем случае на ум приходит пенальти, не реализованный вами в финале Euro-1988 против голландцев.
– Так уж получилось в моей спортивной жизни, что каждый успех сменялся какой-то неудачей, досадным промахом или травмой. Будто кто-то свыше осаждал меня, чтобы я не слишком уж парил в облаках. Но тот промах, безусловно, стал едва ли не главной трагедией моей карьеры. Вы, наверное, знаете, что пенальти я всегда бил на силу, направляя мяч по центру ворот. В 16 или даже 17 случаях это приносило неизменный успех, но два самых важных пенальти в своей карьере я не реализовал. Первый – в тот самый день, когда мне вручали «Золотой мяч». Мы играли с «Бешикташем», и партнеры, пользуясь случаем, доверили мне право исполнения 11-метрового. Увы, я угодил в штангу. Второй же несчастный случай – тот самый злополучный удар в финале чемпионата Европы. Когда я подошел к мячу, невольно обратил внимание, что расстояния между предметами на Олимпийском стадионе в Мюнхене несколько искажены, потому что трибуны находятся слишком далеко от игрового поля. Вот и показалось, что перекладина расположена чуть ниже обычного. Соответственно, попытался прижать мяч чуть ниже к земле – и угодил в бутсу уже улетевшего в один из углов ван Брекелена. Подними я «снаряд» чуть выше – быть бы голу.
Кстати, в том поединке я вообще мог стать героем. В первом тайме после скидки Алексея Михайличенко пробил чуть выше ворот, а во втором – уже после нереализованного пенальти – угодил в штангу…
ГЕРМАНИЮ УСПЕЛ ВОЗНЕНАВИДЕТЬ
– Правда ли, что после того самого турнира Белановым активно интересовалась итальянская «Аталанта», но вас якобы не отпустил Лобановский?
– Да, и я Васильича в этой ситуации понял. Терять Блохина, Заварова и Беланова практически в одночасье – это было уж слишком. Хотя я в тот момент уже был готов подписать с командой из Бергамо достаточно выгодный личный контракт. Точные суммы называть не буду, потому что всех тонкостей дела не знаю. В занимавшемся подобными трансферами «Совинтерспорте» детали тогда особо не афишировали.
– В конечном итоге вы отправились в менхенгладбахскую «Боруссию», после чего оказалось, что бундеслига – это все-таки не ваше…
– Бундеслига, быть может, и мое, но сама Германия – уж точно нет. Я – человек южный, мне хочется быть поближе к морю, а эту страну я успел в буквальном смысле этих слов возненавидеть. Весьма негативный отпечаток наложило и общение с некоторыми немцами, поговорить с которыми по душам, вовсе не по причине наличия языкового барьера, я не мог. Представляете, человек улыбается, глядя тебе в лицо, а затем крадет твою банковскую карточку и бежит в банк, чтобы ее обналичить.
– ?!
– Да-да, было такое. Я потом его поймал за руку, хотел показать, где раки зимуют, но человек начал плакать, чуть ли не валяться в ногах, и я его пожалел.
– Вы однажды сказали, что в Германии чуть не разучились играть в футбол…
– На первой же тренировке нас выстроили в шеренгу, дали каждому по мячику и заставили по очереди подбрасывать его руками и только потом бить ногой. Как будто мы не в профессиональном клубе, а в детской школе! А двусторонки мы и вовсе постоянно проводили на полполя. Какой прессинг можно отработать в таких условиях? В «Динамо» могли даже Блохину «напихать», если он не успевал на тренировках поджимать оппонентов вместе со всеми, а здесь… Небо и земля, одним словом.
– И все-таки непонятно, как менхенгладбахская «Боруссия» с Игорем Белановым, Штефаном Эффенбергом и Оливером Бирхоффом умудрилась вылететь из бундеслиги!
– Ну, Бирхофф, справедливости ради, тогда в основу не проходил. Я впоследствии, кстати, всегда удивлялся успехам Оливера – тогда ничего кроме игры «на втором этаже» я у него не заметил. Зато у нас был тренер – экс-торговец металлом, который, к несчастью, успешно сдал экзамены для получения тренерской лицензии. Помнится, однажды нас с этим «специалистом» вызвал к себе президент «Боруссии» и через переводчика спросил, не могу ли я дать оценку состоянию дел в коллективе и посоветовать какие-то антикризисные меры. «Команда у нас неплохая, – сказал я, – в атаке играем нормально: по два-три мяча за игру забивать можем. Но в защите, которая строится по линейному принципу, играем бездарно, пропуская по три-четыре гола за матч. Почему бы нам не перестроить оборону, используя итальянский вариант – с либеро и двумя персональщиками?» Увы, но в конечном итоге меня никто не услышал, а «Боруссия» понизилась в классе.
– Вы между тем переехали в Брауншвейг. Правда, выступления за «Айнтрахт» охарактеризовали совершенно проходным этапом в своей карьере…
– Так и было. Уезжать нужно было оттуда в нормальный клуб, но агентов у футболистов тогда не было, и устроить свою судьбу другим образом мне никто не помог. Что говорить, мы с Заваровым и Блохиным оказались пионерами этого движения и чувствовали себя на Западе не самостоятельнее маленьких детей.
ОДЕССА – ГОРОД ПОФИГИСТОВ
– Вашим первым административным опытом стал пост играющего тренера, а затем и начальника команды в мариупольском «Металлурге». На этот же период пришлась скандальная история с избиением в судейской обслуживавших один из матчей вашего клуба арбитров…
– Около содержащего команду завода крутились луганские бандиты. Но мне удалось снискать их уважение. Ребятам я объяснил, что можно играть в нормальный футбол, а владельцам клуба – что за это футболистам нужно платить нормальные деньги. Жаль, правда, что в день упомянутого вами эксцесса я уехал в Одессу. А если бы остался в Мариуполе, ничего подобного, скорее всего, не случилось бы. За два с половиной года, которые я отдал «Металлургу», местный футбол совершил стремительный шаг вперед. Но сейчас об этом почему-то никто не вспоминает.
– В Швейцарии случилось нечто подобное?
– Да. Представьте себе, команда из маленького городка, чье население и площадь уступает нашему Овидиополю и где до нашего появления бабушки и дедушки только и знали, что пить по вечерам кофе, выигрывает Кубок Швейцарии! Возникают серьезные планы: построить на базе пяти зеленых полей школу имени Лобановского, но, оказывается, что в стране, где развивают только теннис и лыжи, это ровным счетом никому не нужно.
– Школу Лобановского вы пока не открыли, зато в Одессе живет и здравствует школа имени Беланова…
– …которая также никому не нужна! Заявляю это со всей горечью и ответственностью. Бывший мэр Руслан Боделан обещал выделить на ее развитие 15 тысяч гривен, на этом все и закончилось. Развивать спорт в Одессе, похоже, никто не собирается. Это город пофигистов. Чтобы не сказать хуже.
– Вы всегда подчеркиваете, что внимательно следите за двумя своими самыми любимыми клубами – «Динамо» и «Черноморцем». У вас нет желания поработать в одном из них в качестве тренера или одного из руководителей?
– Тренером быть не хочу, потому что строгостью Лобановского не обладаю. Мне кажется, что футболистов я всегда буду жалеть, а для наставника это не лучшее качество. К слову, по завершении карьеры игрока однажды пришел домой к Валерию Васильевичу, он предложил выпить по рюмочке коньячку, я по привычке отказался, но поговорили мы очень душевно. «Что бы вы мне посоветовали?» – спросил я мэтра. «Игорек, в тренеры лучше не иди, – ответил Васильич, – дело неблагодарное. Просто будь полезен, чем можешь. Именем своим помогай. Это тоже немало». Васильич мне как второй отец был. Я ведь и сына в его честь назвал – Валерием.
А за «Динамо» и «Черноморец» душа болит крепко. Когда киевляне проигрывали в групповом турнире Лиги чемпионов каким-то румынам с разницей в три мяча, я высказал свое мнение в колонке эксперта «СЭ». Так и сказал, что киевляне позорят людей, которые создавали славу эту клуба. И куда это годится, когда в определение состава команды вмешивается президент? На следующий же день меня набрал Игорь Суркис. «Очень понравилось твое интервью, – сказал президент «Динамо». – Рад, что ты переживаешь за команду, даже меня не пожалел. В общем, нужно встретиться, есть к тебе серьезное предложение». Как выяснилось, Игорь Михайлович хотел, чтобы я стал спортивным директором клуба, заменив Леонида Буряка. Я поблагодарил и отказался. Потому что через своих товарищей перепрыгивать не хочу и не буду. Хотя пользу, как чувствую, мог бы принести. И немалую.
Что же касается, «Черноморца», то это тоже больная тема. «Черноморец» нужно просто любить. Так, как любят свои клубы Суркис и Ахметов. Повторюсь, любить, а не просто заниматься бизнесом.
ХОЧУ СМОТРЕТЬ В ЗЕРКАЛО БЕЗ СТЫДА
– Президент ФФУ Григорий Суркис признался, что посещает тренажерный зал до шести раз в неделю. Вы в одно время, как я знаю, увлекались тем же.
– Более того, лежа выжимал штангу весом в 130 килограммов, во что никто почему-то не верит. Я же с помощью такого упражнения как гиперэкстензия избавился от хронических болей в области позвоночника. Спортивную форму, к слову, регулярно поддерживаю до сих пор. И не только в тренажерном зале. Сейчас, когда потеплело, каждое утро начинаю с заплыва за фарватерный буек и обратно. Плывем вместе с моим хорошим другом Сергеем Михайловичем. Медленно, без фанатизма. Получается – почти пять километров за два с лишним часа.
– А если, не дай Бог, судорога?
– На этот случай сзади нас страхует скутер.
– Зачем так себя истязаете?
– Я – спортсмен, и хочу смотреть на себя в зеркало без стыда. Некоторые из моих экс-партнеров себя откровенно запустили, хотя есть и обратные примеры – Протасов, Литовченко, Михайличенко…
– Одно время вы ездили на темно-синем «Вольво» и признавались, что эта марка устраивает вас на все сто.
– Да, но сейчас пересел на черный «Мерседес». Вот только недавно получил номера.
– Номера у вас, к слову, состоят лишь из двух чисел – нолика и единички, словно послание, закодированное двоичной системой…
– А я всегда хотел иметь номер «1010» или «0010», в честь того, что носил на спине в годы активной карьеры.
– И сколько же сейчас такие стоят?
– Долларов за 200-300 сделать наверняка можно. Но мне их презентовали. Безвозмездно.
– Главный кулинарный шедевр от Беланова – мамалыга со шкварками и брынзой – все еще в почете у шеф-повара?
– А как же! Это национальное молдавское блюдо изумительно готовила моя мама. Ну а я хоть и не молдаванин, но вырос-то на Молдаванке. Может быть, поэтому так его и люблю (улыбается). Впрочем, в еде я вообще неприхотлив. Борщ, картошечка, сало, а больше ничего и не нужно.
С ПЕРЕДАЧ ЧЕРЕНКОВА ЗАБИВАЮ РЕГУЛЯРНО
– А как же рыбные блюда? Учитывая ваше главное хобби?
– Рыбалка – это святое. В основном охочусь на хищников – щуку, окуня, судака. А недавно со мной случилась совершенно потрясающая история. Отправился порыбачить в Маяки на островок к своему другу Сергею Михайловичу. Михалыч рано утром еще храпел, а я часиков в шесть поднялся, взял удочку и закинул с прицелом на щучку. Что вы думаете, через некоторое время цепляю что-то достаточно тяжелое. Ну, думаю, бревно. Надо достать: может, хоть очищу канал от лишнего мусора. Тащу-тащу, а оно как-то с трудом поддается. Тут-то я вспомни завет профессионала Михалыча: резко тяни и бросай вверх. Так я и сделал. Дернул, что есть силы, а это громадная щука! Упала плашмя на пригорок и катится в воду. Ну, тут-то я вспомнил два своих главных игровых козыря: стартовая скорость и мощный удар. Пока щука падала с пригорка вниз, я успел опередить ее у подножия и со всей дури засадил правой ногой, как по мячу. Несчастная оглушенная рыба взмыла вверх и упала в двадцати сантиметрах от воды. Потом взвешивали: оказалось килограммов пять, не меньше.
– Знаю, что вы меломан со стажем, а своей любимой группой считаете The Beatles…
– Так и есть. Мне нравятся спокойные мелодичные композиции, и ливерпульской четверке здесь равных нет. А еще очень люблю Криса Нормана и группу Smokie. Помнится, из заграничных поездок пластинки привозил кипами.
– Напоследок наш традиционный вопрос: назовите, пожалуйста, символическую сборную своих партнеров?
– Давайте подумаем. В воротах у нас будет стоять Ринат Дасаев. Задний защитник – Вагиз Хидиятуллин. Передний – Олег Кузнецов. Слева в обороне – Анатолий Демьяненко. Справа – Владимир Бессонов. Опорный хавбек – футболист от бога Павел Яковенко. Слева в полузащите – Иван Яремчук. Справа – Василий Рац. «Под нападающими» – Александр Заваров. Ну а форварды, естественно, Олег Блохин и Игорь Беланов.
– Стоп. Так нельзя. Беланов в этой команде будет тренером.
– Хорошо, тогда в пару к Блохину поставлю Сергея Родионова, который забивал «Динамо» почти в каждом матче. Ну а если изменить тактику и сыграть по схеме 4-5-1, то очень хотелось бы найти место в этой команде Феде Черенкову. Я вам честно скажу, такого видения поля и умения отдать последний пас не видел ни у кого. Я ведь в последнее время часто играю в одной команде с ветеранами «Спартака» и посчитал, что за 16 матчей забил 22 гола. Девяносто процентов из них с подач Черенкова. Человек смотрит в одну сторону, а пас дает в другую, да такой, что промахнуться почти невозможно. Между нами говоря, даже подумал, сколько бы голов я забил, если бы перешел в «Спартак»? (смеется).
– В России, как я погляжу, вы появляетесь достаточно часто…
– В последнее время нередко играю в клубе «Единство», созданном небезызвестным Сергеем Шойгу. Устраиваем сражения с участием политиков, таких как Грызлов и Жуков, а также известных в прошлом спортсменов – например, Ярцева и Аленичева. А условия у них, я вам скажу, такие, что можно мозгами тронуться.
– В детстве вы считали своим кумиром умного и техничного полузащитника «Черноморца» Анатолия Дорошенко…
– А сегодня мы составляем с ним ударный дуэт форвардов одесского «Динамо». Тянем на себе всю команду и получаем от этого удовольствие.
– На первый взгляд, в этой жизни у вас есть все или что-то около этого. Какую мечту преследуете сейчас?
– С возрастом многое переосмысливается. Думаю, лет через двадцать махну на какой-нибудь островок, поближе к морю, буду сидеть с Михалычем и ловить рыбу. А пока еще хочется быть полезным. И не бизнесу, а футболу…
Михаил Спиваковский, "СЭ" в Украине"
