Эдуард Стрельцов - футбольный гений и парень из народа

Красивые сказки нужны любому поколению. Одна из футбольных сказок была о "русском Пеле" - Эдуарде Стрельцове, гении, который на прошлой неделе мог бы отметить свое 70-летие...

В истории советского футбола, пожалуй, не было игрока более любимого народом, чем Эдуард Стрельцов. Когда об игроке в качестве высшей похвалы говорят, что зрители "ходили на него", нередко это является просто красивым эпитетом. На Стрельцова в самом деле ходили. Заполненные трибуны аплодировали ему стоя. Популярность Стрельцова в СССР была сравнима со славой Пеле в Бразилии.

Многие из тех, кому довелось видеть его на поле, до сих пор убеждены, что несчастье, случившееся со Эдуардом накануне чемпионата мира в Швеции, освободило совсем еще юному Пеле путь к футбольному Олимпу. В то время как сам Стрельцов, которому на роду было написано стать фигурой мирового значения, остался за пределами главной фабульной линии своего времени.

Такого, как он, по единогласному мнению специалистов, никогда не рождала земля русская. Он был могуч, быстр, потрясающе техничен и в умении мыслить на поле не уступал, пожалуй, ни Платини, ни Зидану.

Большие игроки, хотим мы того или нет, вспоминаются нам в той команде, где они блистали, заодно со своими партнерами. Их оттуда не выдернуть, да и не нужно. Стрельцов, однако, сам по себе. И со своей судьбой, и со своей игрой. Его мастерство - вневременное. Он из очень небольшого числа футболистов, появление которых можно представить в футболе 30-х годов, 40-х, 80-х и в сегодняшнем футболе.

Эдуард Анатольевич прожил незаурядную, нерядовую, в чем-то яркую, в чем-то до обидного нелепую и, по большому счету, очень-очень русскую жизнь (по размашистости, высоте взлетов и глубине падений, по резкости изломов). Как бы там ни было, Стрельцова будут помнить долго, до тех пор, пока у нас играют в футбол и любят футбол.

А лучше всех его помнят, конечно, те, кто видел его игру вблизи - бывшие футболисты: партнеры и соперники. Им и слово.

Талант, не поддающийся сравнению

Валентин Иванов, многолетний игрок и тренер московского "Торпедо":
- Его становление как блестящего мастера проходило на моих глазах, я помню его самые первые матчи в составе "Торпедо". Он ворвался в большой футбол, словно метеор. До него у нас на позиции центрфорварда играл Александр Гулевский, тоже большой мастер. Но Эдик своей игрой затмил Гулевского и прочно занял место в основе. Эдик опережал соперника не только в скорости бега, но и в скорости мышления. Плюс у него были врожденная богатырская сила и потрясающая выносливость. Он мог с двумя защитниками на плечах добежать до ворот и нанести завершающий удар. А мог в конце игры, когда уже и сил ни у кого не оставалось, вдруг "взорваться", обвести шесть-семь соперников и забить гол. Такое не забывается. Когда его наказали в 1958-м, то вместе с ним наказали весь народ, всех болельщиков Союза.

Михаил Гершкович, в 1967-70 годах партнер Эдуарда Стрельцова по "Торпедо":
- Эдик был уникален. И уникальность его была в том, что он опередил свое время. Он все делал на очень высокой скорости. Хотя внешне Эдик и выглядел несколько медлительным, но он очень быстро "срывался". И главное, что он быстро мыслил. Он мог предугадывать действия соперников, а его ходы, напротив, были непредсказуемы. Причем он не только придумывал нестандартные решения, но и точно их осуществлял. А для этого нужно иметь и творческую мысль, и тонкий расчет, и широчайший арсенал технических возможностей. Футбольным талантом Эдик был наделен просто невероятно: у него был сильный и точный удар с обеих ног, он хорошо играл на "втором этаже", тонко чувствовал позицию, обладал великолепной стартовой скоростью. Бросалась в глаза его непохожесть на других. Даже сейчас ни про одного футболиста - ни нашего, ни зарубежного - нельзя сказать: он похож на Стрельцова. Может быть, только Роналдо в свои лучшие годы напоминал Эдика в молодости.

Юрий Дегтярев, бывший вратарь "Шахтера" и сборной СССР:
- Очень неординарный игрок. На него посмотришь - и не скажешь, что он какой-то суперфорвард. Он внешне и на футболиста не был похож, такой нескладный, даже с животиком. Но очень координированный, с сумасшедшей стартовой скоростью. Бывало, стоит на чужой половине поля, рядом - несколько защитников. Он с ними мило беседует, чуть ли не анекдоты им рассказывает. А как только в его сторону передача, он: "Ну, я пошел", и как рванет… Забьет - и опять ходит, разговаривает.

Александр Мирзоян, бывший игрок "Нефтчи", "Арарата" и "Спартака":
- Стрельцов постоянно был в игре. Даже когда просто стоял на месте. Но в любую секунду, выбрав момент, он мог включить максимальные обороты. Он не любил бестолковой беготни и суеты, всегда старался сыграть максимально эффектно и эффективно. Было заметно, что Эдик получает от игры истинное удовольствие. Он очень не любил грубиянов на поле. В то же время отдавал должное соперникам, играющим чисто и красиво. В 1969 году "Торпедо" принимало "Нефтчи" в "Лужниках". Я первый раз вышел против Стрельцова и сразу - "персональщиком". Играть против него грубо просто не мог, изо всех сил старался делать все чисто. А после матча, который закончился со счетом 0:0, Анатольевич подошел ко мне, похлопал по плечу и говорит: "Молодец, мальчик! Ты сегодня хорошо сыграл". Мне, 18-летнему пацану, тогда казалось, что высшей похвалы на свете не существует.

Валентин Иванов:
- Обидно, что из-за бюрократических проволочек и трусости руководства сборной Стрельцов так и не сыграл ни на одном чемпионате мира. Ну ладно, так получилось, что он не поехал в Швецию, но ведь в Англию в 1966-м его обязаны были брать. На позиции центрального нападающего он бы сыграл гораздо острее и эффективнее, чем его тезка Малофеев. В любом случае с Эдиком сборная была бы только сильнее. И заняла бы не четвертое место, а наверняка играла бы в финале. Но не сложилось. Выездным Эдик стал уже после чемпионата мира, осенью 1966-го.

Михаил Гершкович:
- О его колоссальном потенциале говорит следующий факт. До "посадки" он был футболист № 1 в Союзе, начал получать мировую известность, забивал немцам, шведам, французам. Потом на семь лет его вырвали и из большого футбола, и из нормальной жизни. Но выйдя из тюрьмы, он в первый же сезон сделал "Торпедо" чемпионом страны и был признан лучшим центральным нападающим чемпионата. Можете себе представить, какого уровня это был талант. Если бы Эдик все эти годы не сидел, а играл, я думаю, в мировой футбольной иерархии он как минимум был бы рядом с Пеле.

Юрий Дегтярев:
- В 1970-м сборная Союза приехала в Западную Германию. Нам сразу первый вопрос: "А почему Стрельцова нет?" Мы отвечаем, что он, дескать, уже не бегает. А немцы: "Да если бы он даже просто лежал на поле, мы бы возле него все равно двух опекунов держали". Его в Германии вообще любили, он и по внешнему виду, и по манере игры очень напоминал Герда Мюллера.

"Мяч, посланный Стрельцовым, имеет глаза"

Валентин Иванов:
- Я был первый, кому Эдик начал отдавать свои знаменитые пасы пяткой, знал, когда и где нужно открыться, чтобы получить от него мяч и выйти на свободное место. У нас с ним было поразительное взаимопонимание. О таком партнере можно только мечтать. Когда я стал тренером "Торпедо", Эдик был на поле моим главным помощником, ему не надо было долго объяснять, как должна играть команда в той или иной ситуации. Впереди вся игра шла через него. Он всегда находил оригинальные продолжения и раздавал чудо-пасы. Вот жаль, что в футболе, в отличие от хоккея, не считаются голевые передачи. Если бы такая статистика велась, я думаю, что показатели Стрельцова были бы одними из лучших в отечественном футболе.

Михаил Гершкович:
- Даже я, будучи его партнером на поле, поначалу испытывал некоторые затруднения. Нахожусь в хорошей позиции, а открываться бесполезно, так как Стрельцов стоит ко мне спиной и еще не контролирует мяч. Но оказывается, что он уже все видит, и все просчитал, и может отдать пяткой неожиданный пас. Самое главное для партнеров было почувствовать этот его алгоритм, и тогда от игры с ним начинаешь получать истинное удовольствие. Мне это удалось. Я научился улавливать его мысли, и у нас с ним неплохо получалось. Четыре года, проведенные рядом с ним, я получал огромное удовольствие от игры. На поле в любой ситуации он никогда не повышал голос, не дергал зря, если подсказывал, то коротко, корректно и по делу.

Юрий Дегтярев:
- Разве забудешь его коронный пас пяткой? Он будто затылком видел, куда и когда отдать. Не зря говорили, что "мяч, посланный Стрельцовым, имеет глаза".

Стрелец неприкаянный

Валентин Иванов:
- Он был сильнее всех на футбольном поле и слабее всех за его пределами. В силу своего мягкого характера никогда не мог никому отказать, боялся обидеть людей своим отказом. А рабочий класс этим пользовался. В качестве "свадебного генерала" его хотели видеть все. Он ведь и тренером не стал из-за своего характера. После завершения карьеры Эдик окончил Институт физкультуры и школу тренеров, но в команде мастеров работать не смог. Он сказал мне как-то: "Понимаешь, старший тренер должен быть по натуре человеком предельно требовательным, даже жестким. Я же - мягкий человек, не могу наорать на игроков. А уж отчислить кого-нибудь из команды у меня бы просто рука не поднялась…"

Михаил Гершкович:
- Несмотря на свою популярность, знаменитость Эдик никогда не кичился этим. Он старался не давать повода окружающим подумать о нем плохо. Всегда был спокойным, уравновешенным и очень уважительно относился ко всем, кто рядом с ним шел по жизни. Кого-то он любил, кого-то, может быть, недолюбливал, кого-то уважал, кого-то наверняка не очень уважал, но при этом со всеми вел себя очень ровно, не любил выяснять отношения, принимал людей такими, как есть. И он был очень добрый человек, мог отдать последнее. В 1968-м в матче со "Спартаком" Эдик забил два мяча, а я дважды удачно ему ассистировал. После игры он это отметил, сказал, что его труды не прошли даром. А потом подарил мне свой тренировочный костюм со словами: "Я привык отвечать подарками на подарки".

Юрий Дегтярев:
- Пару раз "Шахтер" жил на сборах вместе с "Торпедо". Доводилось общаться с Эдуардом за пределами футбольного поля. Человек он был удивительно простой, не заносчивый, доброжелательный, хотя после того, что с ним произошло, мог обозлиться на весь мир. Стрельцов, как, кстати, и Яшин, мог абсолютно на равных, по-свойски разговаривать и с начинающими игроками, и с болельщиками. Он был, что называется, "парень из народа", контакт с людьми находил очень быстро.

Александр Мирзоян:
- Мне пришлось много поиграть вместе с ним в команде ветеранов. Вы не можете себе представить степень его популярности и народного обожания. На наши игры собиралось в два-три раза больше болельщиков, чем на матчи команд мастеров. Стадион встречал и провожал Анатольевича стоя. Он был удивительно добрый человек, не способный на подлость. Никогда ни на кого не повышал голос. И всегда очень чутко относился к чужому горю. Вспоминается такой случай. Как-то после тренировки команды ветеранов я вызвался подвезти его домой. Выходим на стоянку, а у меня вскрыли машину. Унесли "запаску" и канистру бензина - серьезная потеря по советским временам. Эдик, видя, что я расстроился, по дороге попросил остановить у гастронома. Возвращается с бутылкой коньяка. Протягивает с улыбкой: "Возьми, дома горе скрасишь". Вот в этом был весь Стрельцов.

Михаил Гершкович:
- Были, конечно, у него меленькие слабости. Эдик любил хорошую компанию, душевный разговор, со всеми вытекающими последствиями. У торпедовских болельщиков была даже такая шутка по этому поводу: "Если бы Пеле выпил столько кофе, сколько Стрельцов водки, он бы помер". Но с другой стороны, кто из нас безгрешен?

Эдуард КИНЗЕРСКИЙ, "Салон Дона и Баса", 24.07.2007