Николай Павлов: ”Машеров снял с меня пожизненную дисквалификацию”
Главный тренер полтавской "Ворсклы" Николай Павлов, 54 года, находится в настоящее время на учебно-тренировочных сборах команды в Турции. Месяц назад во время отпуска Павлов пожаловал в Днепропетровск и пообщался с корреспондентом "ГПУ". Сознательно не касались его тренерской карьеры, говорили об игровой.
- С чего для вас начался футбол?
— C киевской футбольной секции "Восток". Попал в нее тринадцатилетним. В 7–8 лет меня тогда вообще в секции не брали. Тренировал мою группу Виктор Баранов — человек с одной ногой.
Посещал матчи дублирующего состава киевского "Динамо". Иногда на эти поединки приезжали футболисты первой команды. "Звезды" на трибунах под табло, а я с однолетками наблюдал, боясь подойти и взять автограф. Особенно у своих любимых футболистов — Трошкина и Мунтяна. Горжусь, что сегодня они — мои друзья.
- В 16 лет вы попали в киевский СКА. Как это произошло?
— Ничего особенного. Играл за "Восток" и попал на глаза Макара Михайловича Гончаренко — участника "матча смерти". Однажды были на сборах в Алуште. Там меня, 17-летнего, приметили тренеры брестского "Динамо", команды второй лиги чемпионата СССР. До сих пор вспоминаю первую поездку в Мурманск. Тогда команды возили с собой мячи. В команде я — самый молодой, понятно, что был вечным дежурным, хотя в основе играл. Поэтому таскал за собой сетку мячей по всей стране.
В Бресте играл до 1975 года. Потом служба в армии, играл за минский СКА. После армии получил приглашение в минское "Динамо" и куйбышевские "Крылья Советов". Конечно, престижнее было бы выступать за "Динамо", но я не был уверен, что буду играть там в основном составе, и поехал в Куйбышев. Три года играл там.
- Слышал, там у вас возникли неприятности. Это правда?
— Три футболиста и я среди них подрались с милиционерами, и нас дисквалифицировали пожизненно. Одного из нас тогда посадили, второму дали какие-то химические препараты, чтобы не был таким буйным, а меня как игрока основного состава пожалели. Но оставаться в Куйбышеве я уже не хотел, тем более что в Минск меня позвал тренер Эдуард Малофеев. Тогда "Крылья" решили меня дисквалифицировать.
Все это я скрыл от Малофеева, а когда динамовцы попробовали в Федерации заявить меня, первый секретарь Центрального комитета ленинского комсомола из высокой трибуны поведал о моих "подвигах". Тогда Малофеев обратился к первому секретарю Центрального Комитета Коммунистической партии Белоруссии Петру Машерову, очень любящему футбол. Он помог. Играл в Белоруссии три года.
- Почему вы решили оставить Минск?
— Врачи настояли изменить климат жене, и мы решили переехать в Днепропетровск. Приехал на переговоры. Меня встретил начальник "Днепра" Жиздик. Спрашиваю: "А где же главный тренер?" — "А зачем он тебе? Я же все твои вопросы буду решать..." — отвечает Геннадий Афанасьевич. Такое положение вещей было тогда в "Днепре". Я удивился: с главным тренером, Владимиром Емцем, даже не встретился. Что за организация?
Решил вернуться в Минск. Там поступило предложение от одесского "Черноморца". Главный тренер Сергей Шапошников лично хотел видеть меня в команде, но через пару месяцев он ее оставил, а я перебазировался в "Днепр". В Днепропетровске мне сразу дали квартиру, в центре, трехкомнатную, а также ГАЗ-24. Такого в истории "Днепра", кажется, никогда не было.
Когда я заканчивал играть, меня вызвали Жиздик и Емец и говорят: "Николай, мы тебе даем вторую "Волгу" (а первую я продал, попав в аварию). Может, ты уже не сможешь играть, но знай, что такой человек, как ты, нужен команде, а машина — проявление нашего отношения к тебе". После четырех операций под общим наркозом я уже действительно не смог вернуться на поле.
